«Сам худой, свисает нарост»: в «Матросской тишине» мучительно умер онкобольной

В тюремной больнице «Матросской тишины» в страшных мучениях от рака в терминальной стадии умер заключенный по фамилии Петров. Он не дожил буквально несколько дней до своего 55-летия.  Накануне смерти врачебная комиссия (в составе четырех медиков) Городской клинической онкологической больницы № 1 признала, что у него отсутствует социально полезной деятельности»>заболевание, препятствующее содержанию под стражей.

фото: Михаил Ковалев

Нет, это ни какая-то ошибка. Решения ГКОБ № 1 в СИЗО перечитывали много раз. В заключении есть и про последнюю стадию, и про то, что заключенному требуется хосписное наблюдение. То есть гражданские врачи, по сути, сказали: он умирает и счет на дни, но под стражей содержаться… может.  Это новый уровень цинизма? Или у врачей есть какие-то свои, неведомые нам (и Гиппократу) резоны? 

В особенностях отношении гражданских медиков к заключенным разбиралась обозреватель «МК», член ОНК Москвы. 

Дмитрий Петров был арестован в конце мая этого года. Ему инкриминировалось статья 111 ч. 4 УК РФ — «нанесение телесных повреждений со смертельным исходом». Когда его привезли в СИЗО «Матросская тишина», врачи в карантинном отделении обратили внимание на странную худобу визитера и огромную выпирающую внизу живота <span class="wp-tooltip" title="патологический процесс. Попов сказал, что, мол, она его самого беспокоила, и что он даже пришел в больницу № 62, где сдал все необходимые анализы.  Важный момент: это  городская больница онкологического профиля.  Врачи-онкологи сообщили ему о злокачественной неоплазия, но  пройти назначенное снятие или устранение симптомов и проявлений того или иного заболевания»>лечение  пациент не успел —  арестовали.  И вот уже из СИЗО Петрова снова вывезли в ГКБ № 62, где он снова сдал анализы. Врачебный  консилиум констатировал последнюю стадию рака и показал пациенту паллиативное <span class="wp-tooltip" title="процесс.  Казалось бы — с такими документами место точно на свободе.  Но заключительное решение о наличии работоспособности»>заболевания, препятствующего содержанию под стражей, выносит ГКОБ № 1 (когда речь идет об онкологическом диагнозе). И здесь случилось непредвиденное.  23 августа 2022 года  ГКОБ вынесла отказ. 

— Мы сначала глазам своим не поверили, когда документ увидели, — говорят врачи больницы «Матросской тишины», — Объяснений такому выводу мы не нашли до сих пор.  Думали направить его на повторное освидетельствование. А пока хотели, чтобы ему назначили химиотерапию. Но вот не успели…

В тюремной палате-камере Петров провел последние дни в окружении трех больных заключенных (в том числе одного лежачего: чтобы его арестовать, судья специально выезжал в реанимацию). Они с ужасом вспоминают, каково ему приходилось. 

— Он весил меньше 40 кг, кожа да кости, — говорит один из мужчин. — И  огромный  нарост свисал у него сбоку…  Но он надеялся, что его отпустят домой, и он вылечится. Как мы поняли, у  него есть жилье в Москве и близкие. 

— Накануне смерти он все время спрашивал — когда же начнут химиотерапию. А ее все не назначали и не назначали. Жаловался на сильную боль. Утром 6 сентября он поднялся,  сел на нары. И как бы застыл в этом положении. Я подошел — а он уже не дышит. 

Почему все-таки гражданские медики отказались признать очевидное и вынесли отказ в освобождении?   

В соседней палате-камере лежит экс-сенатор Борис Шпигель. Ему отказали три раза, несмотря на перенесенный острый инфаркт и документально подтвержденное заключение, что ему требуется круглосуточный уход (сам не может даже помыться).  

Шпигель показывает интересную справку за подписью старшего следователя по особо важным  делам ГСУ СК. Если в двух словах: это поручение МВД выполнить комплекс оперативно-розыскных мероприятия по сбору сведений о противоправных действиях Шпигеля по изменению меры пресечения, в том числе при проведении медицинского освидетельствования. Есть ответ из полиции, где сказано, что поручение принято, ведется работа. 

— Как вы думаете, какой врач, увидев этот документ, напишет, что человек подлежит освобождению по болезни?

С этим действительно не поспоришь. Возможно, именно появлением таких справок можно объяснить тот факт, что в 2022 году из сотни тяжелобольных арестантов были освобождены всего…трое. Этим, думается, и объясняются аресты тех, кто изначально во время задержания находился  в очень плохом состоянии. 

С историей ареста соседа умершего Попова вышла, правда, оказия. Меру пресечения ему действительно избирали в реанимации. За мужчиной, которого подозревали в краже 30 миллионов рублей,  стражи порядка  устроили погоню.  В итоге он попал в страшное ДТП («»Мерседес», на котором ехал беглец, врезался в препятствие). На «скорой помощи» мужчину госпитализировали  в больницу. Полицейские не отходили от него ни на шаг, полагая, что он в любой момент может подняться и убежать. Заверения врачей из реанимации, что он не сможет двигаться как минимум несколько месяцев (весь переломан), их не устроили. И они просили Суд об аресте. 

— Вот лежу теперь, — говорит «беглец». — Не шевелюсь совсем. Сокамерники за мной ухаживают, как могут. Но зато следователь спокоен, что я никуда не денусь.

Источник