Бизнес-схемы распила на войне: как наживались в Первую мировую

Бессмертную фразу «Дядя Петя, ты дурак?» сказал четырехлетний герой фильма «Сережа» дядьке, давшему ему вместо конфеты муляж из фантика.

фото: ru.wikipedia.org

Мы в жизни неоднократно с этим сталкивались. Когда нас обманывали наши бывшие партнеры, это хотя бы объяснимо. Но когда нам обещали два автомобиля за ваучер или в разгар перестройки убеждали, что Рынок и плановое хозяйство несовместимы, и давали при этом убийственный аргумент: «Нельзя быть немного беременной!» — это было либо подло, либо демонстрировало глупость представителей нашей элиты. При этом они подгоняли и приговаривали: «Нельзя перепрыгнуть через пропасть за два раза», не давая задуматься, что, может быть, лучше построить мост.

Я понимаю, что про себя инициаторы преобразований думали: «Пилите, Шура, она золотая». И судя по результатам, таки да.

До сих пор многие ключевые решения принимают эффективные манагеры.

И сегодня я хочу поговорить о двух связанных человеческих чувствах — жадности и глупости.

Как-то в документальном фильме меня поразил эпизод, в котором акула со вспоротым брюхом на палубе рыболовецкого корабля пыталась проглотить лежащую менее крупную рыбу. Вот так же западные спекулянты, игнорируя принятые во всем мире правила принятия и корректировки портфельных решений, в 1998 году, уже более чем хорошо заработав на наших ГКО, продолжали надеяться на будущие баснословные прибыли — растущая доходность по госбумагам никак не давала им «наесться». И получили урок финансовой грамотности.

Сегодня всех возмущают действия барыг, зарабатывающих на взвинчивании цены на самые необходимые товары, необходимые мобилизуемым соотечественникам. Они действуют по принципу «продай соседу, у которого сгорел дом, стройматериалы подороже».

Аналогии я предложил бы поискать в начале XX века. И в качестве свидетеля я возьму генерала Алексея Маниковского. В 1915 году он возглавил главное артиллерийское управление и сразу заявил о бесстыдном грабеже казны.

Шла Первая мировая война. Французский министр Альбер Тома, приехавший в Россию весной 1916 года, настроения описывал так: «В Москве мощное либеральное движение. Большинство примыкающих к нему будет терпеливо ждать победы, чтобы предъявить свои требования, но одни более терпеливы, а другие строят свои расчеты на поражении и думают, что это более верный путь для торжества их политических взглядов».

Частные заводы, особенно в металлургии, взвинчивали цены (скажу сразу — не настолько, как современные предприниматели). Надежда оставалась только на казенную промышленность. В 1916 году государственный Тульский завод поставлял пулемет вместе с двумя запасными стволами по 1370 рублей, частные же предприниматели предлагали такой же пулемет в два раза дороже. При этом еще требовали предоставить им запасные стволы, полуфабрикаты и всевозможные льготы. Предприниматели выторговывали контракты на поставку 3-дюймовой пушки от 10,6 до 12 тыс. рублей за орудие, в то время как казенные Петроградский и Пермский заводы поставляли их по цене от 5 до 6 тыс. рублей за ствол. Цена Путиловского завода — одного из самых мощных в стране — была промежуточной, 9 тыс. рублей. правда, выполнял он заказ не очень успешно, из заказанных ГАУ уже в ходе войны 8647 орудий к 1 сентября 1915 года поставил только 88, то есть чуть более 1%. Аналогичная картина была и с контрактом на Производство 6-дюймовых бомб к гаубицам. Цены завод завысил вдвое, а когда подписал контракт, стал под разными предлогами требовать предоставления новых льгот, сокращения объемов заказов и увеличения сроков их выполнения. И в конце концов программу провалил — вплоть до января 1916 года не сдал заказчику ни одного 6-дюймового снаряда.

При этом хозяин Путиловского завода Путилов успешно использовал следующую бизнес-схему: взял у казны на выполнение заказа авансом 40 млн рублей, еще у Государственного банка 11 млн на льготных условиях, средства внес в принадлежащий ему Русско-Азиатский <span class="wp-tooltip" title="кредитно-финансовая организация которая сосредоточивает временно свободные денежные средства (вклады) предоставляет их во временное пользование в виде кредитов (займов ссуд) посредничает во взаимных платежах и расчетах межд, который брал с клиентов грабительские (по тем временам) проценты — от 10 до 16 годовых. То есть, принимая одной рукой значительные авансы в качестве заводчика, присваивал их другой рукой в качестве банкира. ничего личного, просто бизнес!

При этом Совет съездов металлообрабатывающей промышленности категорически протестовал против расширения государственного сектора экономики, доказывая, ссылаясь на европейский опыт, что он неэффективен. И это в то время, когда в Англии строились казенные арсеналы и в большом количестве национализировались заводы, производившие снаряды.

Отдельно коснусь положения с производством взрывчатых веществ. Российская химическая промышленность, как и большинство других отраслей, ориентировалась на зарубежных поставщиков и после начала войны оказалась неспособной обеспечить потребности военного ведомства. ничего не было сделано для исправления ситуации и в первые месяцы войны. Многие тогда полагали, что война будет непродолжительной и все вернется к налаженной практике.

И только в тяжелейшей обстановке лета 1915 года был сделан правильный выбор в пользу создания собственных производственных мощностей. На строительство одного химического завода потребовался в этих условиях в среднем один год. И с января 1916-го по май 1917-го было пущено в строй 33 сернокислотных завода. Столь же оперативно строились заводы по производству аммиачной селитры.

В результате только с февраля по октябрь 1915 года производительность казенных заводов, производивших взрывчатку, увеличилась более чем в 2 раза. И здесь надо отдать должное предпринимателям — их объемы выросли более чем в 50 раз. Могут, если захотят! Но опять засада: до 1 июня 1916 года подрядчики — предприятия из Екатеринослава, Киева, Одессы, Харькова, Херсона (какие знакомые ныне названия) — должны были поставить 743 тыс. пудов сортового железа, однако за месяц до установленного срока выполнили менее 1% заказа.

Кроме этого Алексея Маниковского тогда возмутило огромное количество аферистов, крутящихся вокруг его ГАУ. Для решения своих вопросов они добирались даже до фронта, предъявляя визитные карточки каких-нибудь членов Государственной думы.

В 1915 году в России появилась могущественная общественная организация предпринимателей — Центральный военно-промышленный комитет, «профсоюз российских олигархов». Что-то вроде нашего РСПП. Возглавлял ее «русский Ллойд Джордж», крупный банкир и промышленник, бывший председатель Госдумы, видный либерал (в 1917 году он возглавивший Либеральную республиканскую партию России, совсем не ЛДПР) Александр Гучков. Комитет размещал заказы на своих заводах, получал с них по 1% контрактной стоимости и, естественно, был заинтересован в повышении расценок.

И ладно бы комитет четко выполнял взятую на себя работу, но он за первые шесть месяцев своего существования сделал это не более чем на 2–3%, а за весь 1916 году военные заказы на сумму 280 млн рублей были исполнены комитетами в срок не более чем на 10%.

Путиловский завод, кстати, заработал на полную мощность только после того, как был взят в казенную опеку с полной заменой старого руководства завода на назначенных правительством специалистов. Маниковский по этому поводу сказал: «Неплохой завод, но, к сожалению, находится в цепких руках банкиров. Банкиры думают о прибылях, а не о защите Родины. Они слишком много торгуются. У них баланс, актив-пассив, различные соображения, а мы военные люди, нам сейчас не до этого».

Печальна судьба большинства ярких предпринимателей того времени.

«Русский Морган» Николай Второв был застрелен в своем кабинете в Москве в мае 1918 года при невыясненных обстоятельствах.

Представитель одной из самых известных в России семей промышленников и предпринимателей Павел Рябушинский скончался во Франции от туберкулеза. Было ему 53 года. А через несколько лет Великая <span class="wp-tooltip" title=" Психопатологический синдром Характеризуется состояниями заторможенности психической деятельности и аффективной сниженности Крайней степенью депрессивного синдрома является депрессивный ступор когда полностью отсутствуют дв и необдуманная жадность одного из братьев привели могучий клан к полному разорению. В 1942 году вдове Степана Рябушинского пришлось распродавать последние вещи, чтобы достойно похоронить некогда богатейшего человека царской России.

Хлеботорговец Николай Стахеев (прототип Ипполита Матвеевича Воробьянинова) обменял свое богатство на возможность уехать из страны.

Наконец, Алексей Путилов скончался в конце 1930-х годов во Франции. Все его движимое и недвижимое имущество в России было конфисковано сразу особым декретом Совнаркома. жена, дочь и сын сумели добраться до Франции — сбежали из советской России по льду Финского залива.

Не стоит ли нашим бизнесменам, составившим состояние на разрушении автомобильных заводов, обеспечить теперь армию внедорожниками; приватизировавшим заводы по производству приборов ночного видения начать поставлять импортные аналоги; заработавшим на разрушении гражданской авиации — беспилотники. Да мало ли в России и других, ставших успешными за счет нас.

А зарвавшимся от жадности чиновникам я бы посоветовал прочитать повесть Алексея Толстого «Гадюка». Эта история легко может стать актуальной!

Источник