Раскрыты удивительные тайны Карибского кризиса: клетчатые рубашки и лед для мороженого

Карибский кризис 1962-го. Об этих едва ли не самых экстремальных днях второй половины ХХ века нам известно уже многое, но вместе с тем остаются факты и подробности, которые до сих пор скрыты в тени масштабных международных событий 60-летней давности, едва не закончившихся третьей мировой войной. Нынешняя круглая дата заставила вглядеться в них более пристально.

Сейчас ракеты Р-12 можно увидеть только в музеях. фото: ru.wikipedia.org

Хроника объявленной смерти

Напомним «телеграфно» развитие этого международного конфликта.

После того как американцы разместили в натовской Турции свои ракеты средней дальности с ядерными зарядами, которые могли реально угрожать даже Москве, руководство СССР решило предпринять симметричный ответ: отправить наши баллистические ракеты на Кубу — под бок США. Соответствующее решение Президиум Политбюро ЦК КПСС принял в мае 1962 года. Вскоре было получено согласие кубинского лидера Фиделя Кастро.

Операция по скрытой переброске советских войск и ракетных установок получила кодовое название «Анадырь». Военный контингент и технику везли из черноморских, балтийских, северных портов через океан на грузовых теплоходах, спрятав в их трюмах или (как в случае с «длинномерами» — ракетами средней дальности) замаскировав на верхней палубе. В общей сложности к началу осени 1962-го на Кубу было доставлено более 40 000 солдат и офицеров, два батальона танков, 42 боевых самолета, зенитные ракетные и артиллерийские установки, а главное — 40 (по другим данным — от 36 до 42) ракет Р-12 с ядерными зарядами для них. Командовал группой советских войск на Кубе генерал армии Исса Плиев.

Американские разведывательные самолеты с первых дней операции фиксировали столь необычную активность морских перевозок из СССР на Кубу. 14 октября воздушный разведчик, пролетев над островом, сделал фотографии появившихся там позиций советских баллистических ракет. Именно это событие и положило начало острейшему противостоянию двух ядерных держав, которое нам известно как Карибский кризис (в Америке его называют Кубинским ракетным кризисом). Позднее в результате участившихся полетов над островом штатовских разведчиков U-2 были выявлены и другие ракетные площадки, а также советские бомбардировщики и истребители на аэродромах, позиции военной техники.

Ответным шагом США стала организация невиданной по масштабам военно-морской блокады Кубы (впрочем, ее предпочли официально называть «карантином»). Кроме того, Штаты немедленно начали концентрацию сил для возможного вторжения на Кубу.

22 октября состоялась телетрансляция обращения Джона Кеннеди к американскому народу (его текст был передан и советской стороне). Подтвердив факт присутствия русских ракет на Кубе, президент осудил СССР за такие действия и предупредил, что вооруженные силы США «готовы к любому развитию событий». Далее хозяин Белого дома подчеркнул, что любой ракетный пуск с территории Кубы в сторону Соединенных Штатов будет расценен как акт войны против США со всеми вытекающими из этого серьезнейшими последствиями.

Блокадное кольцо вокруг острова сомкнулось начиная с 24 октября. Американцы задействовали огромное количество кораблей — около 180. Реакцией на это властей СССР было решение о приведении Вооруженных сил Советского Союза и стран Варшавского договора в состояние повышенной боеготовности.

24 октября Хрущев получил послание от Кеннеди с призывом «проявить благоразумие». В ответном письме советский лидер назвал блокаду Кубы «актом агрессии, толкающим человечество к пучине мировой ракетно-ядерной войны», предупредил, что капитаны советских кораблей, идущих на Кубу, «не станут соблюдать предписания американских ВМС», и пригрозил: «Правительство СССР примет любые меры для обеспечения безопасности судов».

25 октября Д. Кеннеди — впервые в истории страны — приказал повысить боевую готовность ВС США до самого высокого уровня. Хрущеву он отправил еще одно письмо. В нем президент подчеркнул, что «советская сторона нарушила свои обещания в отношении Кубы и ввела его в заблуждение».

Хрущев получил послание от Кеннеди с призывом «проявить благоразумие». фото: ru.wikipedia.org

Глава СССР, поняв, чем реально грозит дальнейшая эскалация конфликта, решил пойти на его смягчение. 26-го числа он направил в Белый дом «примирительное» послание. Признав, наконец, что советские ракеты все-таки находятся на Кубе, Хрущев предложил Кеннеди компромисс: мы вывезем это вооружение с острова обратно на свою территорию при условии, что США дадут гарантии не посягать на суверенитет дружественной СССР Кубы. Кроме того, советский лидер настаивал, чтобы американские ракеты были вывезены из Турции.

Наметившиеся было конструктивные контакты между руководителями двух сверхдержав едва не пошли прахом 27 октября. В этот день, который назвали «черной субботой», произошло сразу два опаснейших ЧП. Американские военные корабли, осуществлявшие блокаду острова, заставили всплыть советскую субмарину с ядерными торпедами на борту, которая шла на Кубу. Лишь хладнокровные действия одного из находившихся на ее борту старших офицеров помогли избежать пуска такой торпеды в ответ на агрессивные действия американской стороны.

А кроме того, произошел инцидент с американским воздушным шпионом U-2, совершавшим очередной полет над Кубой. Самолет-разведчик был сбит нашими зенитными ракетными установками, пилот, майор Андерсон, погиб.

С учетом этого возникла реальная угроза военного столкновения СССР и США. Однако уже на следующий день накал страстей удалось все-таки в значительной степени погасить. Руководители обеих стран не стали «идти до конца» и выступили с миролюбивыми предложениями, которые вовремя были услышаны «на другой стороне».

Уже днем 28 октября 1962 года Хрущев отдал приказ о начале демонтажа стартовых площадок советских ракет Р-12 на Кубе. Убедившись, что Советы действительно начали «отрабатывать назад», Кеннеди распорядился прекратить блокаду Кубы, а еще некоторое время спустя США вывезли из Турции свои ракетные комплексы «Юпитер», столь напрягавшие Москву.

Загадка клетчатой рубашки

Переброску советских войск и ракет на Кубу ее организаторы постарались максимально засекретить. Причем не только от Америки, но и от солдат тех воинских соединений, которые перебрасывали на далекий Остров свободы.

Даже само кодовое обозначение этой военной спецоперации — «Анадырь» — призвано было максимально запутать всех: под «северным» названием на самом деле скрывалось перебазирование в южную страну. Таким же образом действовали, обеспечивая отправку солдат и офицеров в загадочную для них «командировку». Им выдали перед погрузкой на суда утепленную форму, которая могла быть полезна именно в холодных приполярных краях, но никак не в тропиках.

Не знали о маршруте предстоящего плавания даже капитаны транспортов, перевозивших войска.

Вот как хитро, например, была продумана навигация для тех, кто стартовал из черноморских портов. Перед выходом в море каждый из этих капитанов получал под расписку три запечатанных пакета. Первый был снабжен надписью, предупреждающей, что вскрыть его надлежит после пересечения границы территориальных вод СССР. На двух других только номера — №2 и №3. Вскрыв, когда было предписано, первый пакет, капитан обнаруживал внутри бумагу с лаконичным указанием: пакет №2 следует распечатать после того, как судно минует пролив Дарданеллы. А когда это условие оказалось выполнено, и под килем заплескались воды Средиземного моря, из пакета №2 был извлечен листок со следующим приказом: последний, третий пакет нужно вскрыть, миновав Гибралтарский пролив. Таким образом, лишь выйдя на просторы Атлантики, капитаны черноморских судов узнали из документа, запечатанного в пакете №3, что им следует держать курс на Кубу.

Советские солдаты на Кубе, одетые в гражданскую одежду. фото: Из личного архива

Если для самих участников операции «Анадырь» — офицеров и солдат-срочников — «географический кроссворд» оказался разгадан лишь несколько дней спустя после выхода судов в рейс, то родственники этих воинов практически так и не знали, где находятся их сыновья и мужья. Такое неведение продолжалось долгие недели, даже месяцы.

Все это время на родине не получали от убывших в «командировку» ни единой весточки. Многие из самих «анадырцев» при этом регулярно писали письма близким. Однако, как выяснилось впоследствии, по распоряжению высокого армейского начальства вся частная корреспонденция с Кубы была задержана. Скопившуюся почту разрешили отправить адресатам лишь в конце ноября 1962 года, когда Карибский кризис «рассосался». Соответственно, первые весточки из дома наши солдаты и офицеры, оказавшиеся на Острове свободы, получили уже накануне Нового года — в декабре. Причем в ряде случаев служивые были весьма озадачены дополнительным содержимым присланных писем. Из конвертов они извлекали вложенные туда советские купюры, а наряду с этим в самих посланиях обиженные мамы-папы и жены высказывали парням свои обиды за их долгое молчание. Причина появления столь странных почтовых отправлений крылась еще в одном секрете. Советская военная группировка на Кубе была зашифрована под условным почтовым адресом: «Москва-400, полевая почта 300Ш». В итоге наивные граждане полагали, что их родные проходят службу где-то неподалеку от столицы СССР.

«Игра в прятки» с американцами продолжилась после прибытия советских воинских частей на Кубу и размещения их на острове в соответствии с заранее разработанной диспозицией. Нашим солдатам и офицерам распоряжением сверху было категорически запрещено ходить в положенной по уставу форменной одежде. Вместо гимнастерок и кителей их снабдили клетчатыми рубашками. Так военных маскировали под гражданских (велено было называть себя сельхозрабочими, строителями, рыбаками…).

Вот только маскировка эта была слишком демаскирующей. Во-первых, армейские интенданты, привыкшие к единообразию и масштабности, закупили большие партии рубашек единого образца, так что все равно наши служивые оказались одеты одинаково. А во-вторых, оказалось, что кубинцы таких рубашек не носят, поэтому «советико компаньеро» выделялись своим внешним видом, и их можно было вычислить издалека.

Впрочем, те, ради кого затевался весь этот маскарад, — специалисты из американской разведки — все-таки были сильно озадачены. Им даже в голову не приходило, что солдат и офицеров Советской Армии нарядили «просто так» — в первые попавшиеся рубашки. Сотрудники ЦРУ полагали, что такая одежка в клеточку несет в себе некую важную информацию. О подобных версиях заокеанских «рыцарей плаща и кинжала» нашим стало известно после поимки очередного агента США, засланного на Остров свободы.

Вот что вспоминал ветеран советской контрразведки Александр Тихонов, обеспечивавший в 1962 году по линии своего ведомства безопасность операции «Анадырь»:

«С первых же дней нашего пребывания на Кубе у нас наладились тесные взаимоотношения с кубинскими органами государственной безопасности. Совместная работа принесла первые плоды… Удалось запеленговать агентурный радиопередатчик и захватить с поличным резидента ЦРУ Клемента Инклана. У него были изъяты сверхбыстродействующий радиопередатчик, автоматический шифратор новейшей модификации, средства тайнописи, два пистолета системы «Браунинг», фотоаппарат «Минокс», авторучка-пистолет… По вопроснику для сбора шпионской информации можно было представить, что в круг интересов американских спецслужб входило все. В частности, предлагалось выяснить, что означают крупные и мелкие клетки на рубахах советских военных инструкторов и может ли персонал бронетанковых частей носить рубашки того же цвета и рисунка, что и военные инструкторы. Действительно ли, что офицерский состав носит спортивные рубашки в более мелкую клетку, чем солдаты».

Позиции советских войск на Кубе, снятые с американского самолета-разведчика. фото: ru.wikipedia.org

«Еж» для Америки

«Мы в ЦК решили подкинуть Америке «ежа» — разместить на Кубе наши ракеты, чтобы Америка не смогла проглотить Остров свободы», — заявил Никита Хрущев на встрече с группой советских военачальников летом 1962 года.

С «главными действующими лицами» Карибского кризиса — советскими ракетами Р-12 и тактическими ядерными зарядами для них — все было очень непросто. «Хозяйство» это требовало особого внимания, особых условий транспортировки и хранения, которые оказалось крайне трудно обеспечить при обустройстве наших ракетных позиций на Кубе.

Головные части к ракетам с ядерными зарядами доставили через океан на двух обычных грузовых судах — дизель-электроходе «Индигирка» и сухогрузе «Александровск». Никакого конвоя им не выделили, чтобы не привлекать лишнего внимания американцев. Единственная защита столь опасного груза — 200 морских пехотинцев, расквартированных на борту. Оба капитана получили перед отправкой в рейс строжайшие инструкции: в случае возникновения опасности захвата судна противником следует его затопить.

До таких крайностей, по Счастью, дело не дошло, и ядерные боеприпасы благополучно прибыли на Кубу. Однако на острове возникли проблемы с их хранением. Об этом корреспонденту «МК» рассказал Анатолий Черов, долгие годы проработавший в нашей атомной отрасли.

— О ситуации с ядерными ракетами на Кубе мне довелось слышать в свое время от коллег — военных специалистов. По их словам, боеголовки перевезли в пустующий артиллерийский арсенал кубинской армии. Его бетонированные помещения имели прочную конструкцию, но не хватало оборудования для поддержания нужной температуры.

Между тем штатные условия хранения таких боезапасов предусматривают весьма жесткие температурные требования. Перегрев совершенно недопустим для ядерного компонента боеголовки. А ведь дело-то происходило в тропиках.

Как быть? Выход нашли благодаря знаменитой русской смекалке. Наши офицеры договорились с кубинцами, и те доставили в хранилище… обыкновенные комнатные кондиционеры. По тем временам они являлись для нас весьма экзотической техникой, но кубинские товарищи отыскали у себя в закромах сколько-то комплектов.

Конечно, для надежного обеспечения необходимой прохладной атмосферы в хранилище этого было недостаточно. Поэтому помимо кондиционеров с перегревом боролись при помощи искусственного льда. Каждый день с фабрики, расположенной в городе неподалеку от арсенала и имевшей собственную морозильную установку, привозили 20–30 килограммов пищевого льда. Его раскладывали по ящикам, расставленным в галереях арсенала.

Спасительный «Голос Москвы»

Буквально в последний момент перед началом масштабных военных действий между СССР и США, которые наверняка стали бы прологом к третьей мировой, кнопку «стоп» советской стороне удалось нажать с помощью радиостанции «Голос Москвы». Так в обиходе называли Центральное радиовещание на зарубежные страны в составе Гостелерадио СССР, или сокращенно — Иновещание.

Вот что мне довелось услышать в свое время от бывшего заместителя председателя Комитета по телевидению и радиовещанию СССР Александра Плевако, долгое время возглавлявшего это СМИ:

«Когда до начала ядерной войны реально оставались считаные часы, президент США Джон Кеннеди отправил Никите Хрущеву срочную телеграмму с предложением снять блокаду Кубы американским флотом в обмен на то, что советские военные корабли повернут прочь от Острова свободы. текст ответной телеграммы нашего лидера, который соглашался на эти условия, еще до поступления ее в Белый дом прозвучал в эфире «Голоса Москвы» на весь мир. Это был беспрецедентный шаг, на который советское руководство пошло, опасаясь, что пока важнейшая для сохранения мира телеграмма дойдет до адресата по официальным каналам, может быть уже поздно».

Но почему же обычные методы дипломатической связи между двумя супердержавами могли подвести? Объяснение находим в воспоминаниях многолетнего посла СССР в Америке Анатолия Федоровича Добрынина.

«Сейчас даже трудно поверить, до чего примитивна была связь с Москвой в грозные дни кубинского кризиса, когда счет шел не на дни, а на часы. Я, например, писал срочную телеграмму о разговоре с Р.Кеннеди (братом президента, занимавшим должность министра юстиции. — А.Д.). Она тут же шифровалась (сперва это тоже делалось вручную, а не шифромашинами). Затем по телефону мы просили телеграфное агентство «Уестерн Юнион» срочно прислать нам своего посыльного, чтобы забрать телеграмму. Мы, конечно, очень надеялись, что он сразу же отвезет телеграмму в агентство для срочной отправки в Москву. Но ведь он мог и остановиться где-то по дороге, встретив, например, знакомую девушку!

Именно этой примитивной связью и объясняется тот весьма необычный шаг, к которому прибег Хрущев, когда посылал в решающий день, воскресенье, 28 октября, свой ответ президенту Кеннеди, ибо этот ответ во многом предопределял исход всего кризиса. Боясь опоздать, Хрущев помимо передачи мне шифрованной телеграммой своего ответа президенту, который продублировали также через посольство США в Москве, дал одновременно указание тут же передать свой ответ открытым текстом по радио. На большой скорости, с включенными сиренами вереница машин во главе с его помощником помчалась с загородной дачи Хрущева на радиостанцию, где текст послания немедленно передали в эфир».

За океаном это радиосообщение, конечно, услышали и немедленно проинформировали о сообщении «Голоса Москвы» хозяина Белого дома.

Источник