Россия профукала свой авиапром: удастся ли выбраться из ямы

Весь прошлый год российская гражданская авиация пребывала в состоянии яростной борьбы за жизнь. Запад старался ее уничтожить, обложив санкциями, которых не знала ни одна страна в мире с момента появления первых самолетов. Нам закрыли европейское небо, лишили запчастей, обслуживания, страховок… Но наша авиация выстояла и продолжает держаться, несмотря на тотальную зависимость российского авиапарка от иномарок Boeing и Airbus.

Что будет дальше? Насколько нам еще хватит сил противостоять адскому санкционному давлению? Когда Россия пересядет на собственные самолеты, обретя полную авианезависимость?«МК» попытался разобраться в этом, опираясь на мнения ряда действующих специалистов отрасли, поэтому фамилии их не называем.

Пассажиры в «Шереметьево». 2022 год фото: Наталия Губернаторова

После введения санкционных запретов у нас в авиаотрасли, как ни странно, оказалось все не так уж критично, как многие предрекали. Апокалипсиса не случилось. Конечно, это стоило титанических усилий и правительству, и всем, кто в стране занимается гражданской авиацией. Включились какие-то внутренние силы на уровне генетической памяти, – русские не сдаются! – и страна все-таки не перестала летать назло всем, кто так старался ее приземлить.

Более того, по итогам года мы даже вышли на очень приличные показатели. На конец 2022 года российские авиакомпании перевезли более 95 млн пассажиров. Годом ранее – 111 млн. Не такое уж серьезное падение, учитывая жесточайшие санкции. Тут, конечно, не обошлось без господдержки – программ субсидирования авиакомпаний и аэропортов на рекордную сумму в 172 млрд руб, что позволило перевозчикам сдержать критический рост цен на авиаперелеты.

Так что в принципе можно даже сказать, что правительство, авиационные власти и наши авиакомпании совершили маленький подвиг, не дав остановить целую отрасль. Но, как известно, за каждым геройским поступком обычно скрывается чья-то халатность, а иногда и прямое предательство.

У нас было именно так. Мы предали свою авиапромышленность, и сейчас за это предательство расплачиваемся.

Купим на Западе?

Еще в 90-х, прикрываясь лозунгом «Россия – великая авиационная держава!», мы отказались от собственных самолетов в пользу Boeing с Airbus. Банкротили российские авиапредприятия. Под видом реформ, уничтожали КБ и заводы, на месте которых теперь красуется элитное жилье.

Этот процесс не остановлен до сих пор, хотя закладывался еще в конце 80-х, во времена горбачевской перестройки.

Советский Як-42 на ВДНХ фото: Геннадий Черкасов

Из разговора с ветераном авиаотрасли:

— Помню, как в 1988 году я присутствовал на совместном совещании министерств гражданской авиации и авиационной промышленности, где решался вопрос, надо ли нам покупать американские самолеты. Затем его же обсуждали в Госплане. Споры были жаркими. Я, конечно, отстаивал позицию, что нам необходимо продолжать строить самолеты, иначе утратим собственные компетенции, окажемся у американцев на крючке и уже не сможем с него спрыгнуть.

Мне тогда особенно запомнилось – резануло по обеспечивающий посредством повторных ритмичных сокращений ток крови по сосудам»>сердцу – выступление сына нашего легендарного летчика Валерия Чкалова. На этих совещаниях он горячо нас убеждал, что необходимо покупать у американцев самолеты Boeing-747, считая это прогрессивным и перспективным делом. Я тогда подумал: слышал бы сейчас его отец…

…То есть уже в 1988-м Госплан всерьез решал, не сколько закладывать новых самолетов, а у кого их купить. А потом пришел Гайдар с установкой «нам не нужен свой авиапром, все купим на Западе». Лившиц, который требовал не допускать российский Ту-204 на авиалинии, а «расширять Лизинг передовых образцов иностранной техники».

Ведь если б тогда мы все-таки развернули Производство своих самолетов, сейчас не пришлось бы стонать под игом западных санкций, и уже в 2022-м году судорожно реанимировать те же самые советские проекты тридцатилетней давности.

В 2000-х, правда, было несколько попыток сделать что-то свое, но их прикончила история с «прорывным российским» проектом Sukhoi Superjet 100, который сами авиастроители назвали «могильщиком русской авиации». Создававшийся почти целиком из импортных комплектующих под присмотром специалистов Boeing, он добил своих российских конкурентов, например, Ту-334, замкнув средства целого авиапрома исключительно на себя.

Тогда рассказывали, какими уникальными компетенциями при строительстве Superjet 100 с нами поделится Запад. Не поделился. А пока ждали и надеялись, утратили свои собственные. После этого тренд «Запад нам поможет» стал абсолютно превалирующим в отрасли.

Мы, как туземцы, гордились, что «старший брат» подпустил нас к производству своих собственных лайнеров. Российские предприятия, еще недавно целиком строившие свои самолеты, теперь клепали небольшие детальки для западных машин: стойки шасси, килевые балки, кондиционеры, части закрылков…

Зато мозгами наших конструкторов Boeing и Airbus в начале 2000-х попользовались сполна. Они открыли в России филиалы своих КБ, куда подгребали лучшие российские умы, включая молодежь. СМИ писали, что ни Boeing, ни Airbus без России не летают, и более 50% конструкторских работ по созданию их новинок выполнили именно российские специалисты.

Тогда казалось, эта идиллия вечна. И когда в 2011-м под Ярославлем вместе с командой хоккейного клуба «Локомотив» разбился Як-42, даже Дмитрий Медведев – тогда он был президентом – призвал российских авиаперевозчиков покупать зарубежные самолеты. прямо так и сказал: «Ценность человеческой жизни должна быть выше, чем особые соображения, включая поддержку отечественного производителя».

Оказалось даже не важным, что причиной катастрофы Як-42 следствие признало ошибку экипажа — кто-то из пилотов случайно нажал на тормозные педали во время разбега самолёта при взлете. Президентское слово – не воробей… А он сказал: «Конечно, нужно думать о своих, но если они не способны «раскрутиться», нужно покупать технику за рубежом».

И ее покупали, брали в Лизинг, чтоб «раскрутиться». А теперь с этой техникой вынуждены «крутиться» и те, кому в одночасье запретили на ней летать, и нынешнее правительство Мишустина.

Западная ориентация российской авиаотрасли быстро дала свои плоды. Без твердых заказов и стабильного финансирования стал загибаться авиапром. Последней надеждой для него стали Минобороны и ряд госструктур, которым предписано летать исключительно на отечественных самолетах. Но это все были штучные заказы. Они могли лишь поддержать авиапредприятия на плаву, не давая им загнуться сразу и окончательно.

При этом в стране принимались программы финансирования авиаотрасли, шумели авиасалоны, где из года в год высоким гостям с помпой демонстрировали один и тот же апгрейд какого-нибудь советского проекта, под который «пилились» средства. А с высоких трибун, не переставая, звучали рапорты о возрождении отечественного авиапрома – главного приоритета технологического лидерства России.

Так в начале 2012 года отрапортовали, что казанское ОАО «КАПО им. Горбунова» вплоть до 2020 года обеспечено заказами на самолет Ту-214 (тот самый, Производство которого, спустя столько времени мы опять планируем разворачивать). Но что стояло за этой статистикой?

Тогда казанский завод ежегодно мог делать максимум по два Ту-214. То есть за 9 лет – всего 16-18 штук. Да и то в основном машины по спецзаказу Минобороны типа Ту-214СУС (узел связи), Ту-214ОН (по программе «Открытое небо») или ретранслятор Ту-214СР.

А Boeing тем временем штамповал машины сотнями. В 2016 году, например, передал заказчикам 748 самолетов, включая самую продаваемую модель Boeing737 — 490 штук! И что в такой ситуации оставалось делать нашим авиакомпаниям? Даже тем, что были не прочь поддержать отечественного производителя. К примеру, авиакомпания «Трансаэро» заказала тогда 10 самолетов Ту-214, а получила всего три. Так что у наших авиаперевозчиков были все основания смотреть на Запад. Собственная стагнирующая промышленность оказалась не в состоянии обеспечить их потребности.

Ту-154 на авиасалоне в Жуковском. Середина 2010-х фото: Геннадий Черкасов

Будущее наступило

Мы, журналисты, в том числе со страниц «МК», не один год кричали госчиновникам: «Что творите?! Авиапром для России – государствообразующая отрасль! Попадем в зависимость к Западу, кланяться придется всей страной». Нас не слышали. В ответ многозначительно улыбались и свысока ласково журили: дескать, ничего вы, дилетанты, не смыслите в наших грандиозных планах мировой авиаинтеграции.

Помню, как после очередной такой статьи меня пригласил к себе высокопоставленный чиновник в ранге министра, чтобы в личной беседе объяснить (проще говоря, попытаться заткнуть рот), что нельзя так жестко писать о ведущем российском авиаперевозчике. На тот момент он как раз активно пополнял свой парк иномарками, избавляясь от дальнемагистральных российских Ил-96, о производстве которых сейчас вновь зашла речь. Этот большой начальник часа два пытался доказать простому журналисту, насколько плохи и неэкономичны российские самолеты и как в сравнении с ними хороши американские и европейские, за которыми в России будущее.

И вот теперь это будущее наступило. Уже находясь в нем, мучительно задаюсь вопросом: почему мы, журналисты, это будущее предвидели, пытаясь его предотвратить, а высокие начальники о нем даже не догадывались? Неужели все объясняется исключительно уровнем умственных способностей? Подозреваю, что нет. И подозреваю не я одна.

Из разговора с ныне действующим высокопоставленным специалистом авиаотрасли:

— Виноватых в том положении, в котором мы сейчас оказались, очень много. Вообще, в инженерии есть такое выражение – «системная ошибка», ну, или – системный сбой. Какие-то жизненно важные решения прозевало правительство. В авиапроме не нашлось волевых, решительных лидеров, которые могли бы доказать свою правоту руководству страны. Не было опять же системной работы с авиакомпаниями. Словом, всё вместе сошлось, и проиграло отечественное самолетостроение.

— Так не покупали-то почему? Не устраивали технические характеристики, условия эксплуатации…

— ничего подобного. Просто Запад за свои самолеты давал покупателю хорошие «откаты». Так что одно дело ехать в Сиэтл и получить там процент от сделки, и совсем другое – ехать за самолетом в Воронеж, где ничего не получишь.

То же самое было при создании совместных проектов. Вот зачем, вы думаете, при строительстве Superjet 100 столько всего иностранного использовали?

— Продвигали международную интеграцию. Говорили, что в мире за Superjet 100 уже очередь выстроилась. Да и, наверное, к тому времени многое сами уже не могли сделать.

— А почему тогда элементы шасси для Superjet 100 делал Нижний Новгород, но продавали их «Сухому» через французскую фирму «Мессье-Даути»? Это для чего? думаю, чтобы отмыть деньги и вывести их за рубеж. И там много чего так делалось.

Поставили, допустим, на этот самолет канадскую систему управления вертолётом, и потом ее долго дорабатывали. На кой чёрт это нужно делать? У меня другого объяснения нет, как только для того, чтоб так же вывести средства, но уже в Канаду. Такие фокусы в результате безбожно удорожили проект. И вот теперь мы снова вкладываем огромные средства в его импортозамещение – другого-то самолета все равно нет!

А тогда был. И не один. Полностью российский уже летающий сертифицированный Ту-334. Или очень приличный Ту-204, удовлетворяющий и по шуму, и по лётной годности всем требованиям ИКАО. Но мы уничтожили и предали свои авиационные проекты, всю свою авиационную промышленность и теперь хотим от нее что-то получить? Клянем и ругаем Запад за объявленные нашей авиаотрасли санкции. Хотя в том, что все именно так произошло, виноваты только мы сами.

…Но дело, конечно, не только в хороших «откатах» и умении западных спецов продвигать свой продукт. Важную роль здесь сыграли еще и рыночные принципы. Мы так рвались в Рынок, что не заметили, как авиакомпании в нем оказались раньше, чем отечественные авиастроители.

При строительстве самолетов в СССР главным критерием была безопасность и доступность для среднестатистического авиапассажира. Выгодно – невыгодно, сколько керосина «съедает» двигатель – такие вопросы не стояли. Любые перерасходы покрывались из госбюджета, потому и билеты были дешевыми. Но когда перед авиаперевозчиками в новых, рыночных, условиях встал вопрос получения прибыли, старые советские машины сразу же оказались для них обузой.

Самолеты Boeing и Airbus, в отличие от советских машин, изначально создавались для эксплуатации в условиях рынка, где Прибыль от авиаперевозок – главный фактор. Исходя из него просчитывалось число мест, объемы топлива, количество членов экипажа… И если наши машины превосходили западные по многим прочностным характеристикам (что признано в мире), то по критерию выгоды конкурировать с ними не смогли.

Airbus на авиасалоне в Жуковском. 2015 год фото: Геннадий Черкасов

Из разговора с авиаразработчиком:

— Президент нашей страны летает исключительно на российских самолетах. И правильно делает. Они более надежны. А нашим авиакомпаниям летать на них невыгодно. Вот, к примеру, в свое время в Ульяновске и в Казани был подготовлен выпуск Ту-204 и его новой модификации Ту-214. Но денег на их Производство так и не дали. В том числе и потому, что все спорили и никак не могли договориться: какой экипаж нужен – два человека или три.

Мы изначально хотели посадить в кабину двоих, но в Министерстве Гражданской авиации (МГА) кричали: куда мы денем радистов, бортинженеров, штурманов? Нам хотя бы еще одну единицу в экипаже оставьте!

Кстати, то же самое было в США, когда там переходили на «двухчленные» экипажи. Профсоюз пилотов потребовал куда-то пристроить радистов, штурманов. Пристроили: Фирма</spa Boeing всем, кто мог лишиться работы, оплатила курсы переучивания на пилотов. А у нас так делать никто не захотел. По требованию МГА оставили 3 человека в экипаже.

Пока спорили из-за такой ерунды, время ушло. В результате все равно сделали 2 члена экипажа, но момент упустили. Производство задержалось. Рынок заняли западные машины.

А кстати наш президент, как летал на этом самолете с тремя членами экипажа, так и летает. И ничего, нормально. А вы говорите: Рынок! Его у нас и сейчас нет. Почти все авиакомпании получают от государства дотации, чтоб билеты сумасшедших денег не стоили. Всем, кто летает на Дальнем Востоке, тоже что-то дают на содержание. Так что те, кто говорит, что мы, дескать, сейчас на Рынок вышли, а в СССР все на дотациях сидели, сильно ошибаются. Потому и самолеты опять строить будем никакие не «рыночные». Они хоть и модернизированные, но, по сути, все те же советские. Других у нас все равно нет.

У разбитого корыта

Грех говорить, но, если б не санкции против российской авиаотрасли, мы бы еще долго не в состоянии были оценить степень ее тотальной зависимости от Запада и всю глубину падения в штопор «великой авиационной державы». Из этой ямы нам в любом случае пришлось бы выбираться, если, конечно, в наши планы не входила полная потеря суверенитета страны. Но позже выползать из нее получилось бы с куда более тяжкими последствиями, чем сейчас. Хотя, куда уж тяжелей…

Так к чему же мы сегодня пришли?

На февраль 2022 года в лизинге наших авиакомпаний имелось свыше 700 иностранных машин. С началом спецоперации и объявлением санкций часть самолетов – более 70 пассажирских бортов – были арестованы в зарубежных аэропортах и возвращены лизингодателям. После чего российскому правительству пришлось пойти на нарушение международных авиационных правил, чтобы самая большая по территории страна в мире в одночасье не превратилась из «великой авиационной» в великую железнодорожную державу.

Западные самолеты в экстренном порядке были перерегистрированы в России. Им выдали наши национальные сертификаты летной годности, иначе все бы эти суда встали «на прикол».

Мера, безусловно, вынужденная. И, конечно, российские авиационные власти сразу же вступили в активные переговоры с их бывшими собственниками, стараясь разрешить конфликтную ситуацию на обоюдовыгодных условиях. И надо признать, многого добились. Около трети нашего иностранного авиапарка была официально снята с зарубежной регистрации. Переговорный процесс по поводу оставшихся самолетов продолжается и сейчас.

В результате к началу декабря 2022 года – эти данные приводит Интернет—портал «Летаем вместе» – в России осталось: европейских Airbus – 297 (-37 бортов), американских Boeing – 257 (-56 бортов), канадских Bombardier – 34 (-13 бортов), бразильских Embraer – 21 самолёт (-2 борта), французско-итальянских АТР – 21 (-1 борт). При этом количество отечественных машин, включая еще советские самолеты – 317 (+1 борт).

Прирост – «+1 борт», как видим, небольшой. Единственный Superjet 100. Даже не импортозамещенный. Так что летать на Boeing и Airbus нам, похоже, еще долго. А проблемы с ними одна за другой рождаются там, где и не ждали.

К примеру, как это недавно случилось с вывозом тысячи туристов из Египта через воздушное пространство Турции, Саудовской Аравии, Иордании, Эритреи и Йемена, вдруг закрывших свое небо для нашей авиакомпании iFly, обслуживающей это туристическое направление.

Почему, в общем-то, дружественные по отношению к России страны неожиданно закрыли свое небо для iFly?

Это объяснимо. Во-первых, из-за отсутствия у воздушных судов лондонской авиастраховки. Британские страховщики отказываются страховать суда, эксплуатируемые в российских авиакомпаниях. Вторая причина — действия ИКАО — Международной организации гражданской авиации.

Россия, как известно, является ее членом. Причем до последнего времени — уважаемым. Русский язык в ИКАО даже объявлен одним из официальных языков организации. Российские представители всегда входили в Совет ИКАО, принимающий главные документы в области мировой гражданской авиации.

В этом году представителя России впервые не выбрали в Совет ИКАО, из-за чего мы теперь не сможем активно влиять на утверждаемые Советом законодательные акты. Кроме того, на последней сессии ИКАО вынесла нашей стране предупреждение в отношении двойной регистрации воздушных судов, и выставила «красные флажки» по поводу безопасности полетов.

Конечно, проще было бы объяснить этот факт исключительно политическим давлением США на руководство ИКАО – а оно действительно было – но прикрыться только этими соображениями не получится.

Из разговора с действующим руководителем одной из российских авиационных структур:

— У нас в стране некоторые предпочитают связывать «красные флажки» ИКАО, выставленные нам за безопасность полетов, с двойной регистрацией иностранных судов. Дескать, там посчитали, что двойная регистрация – фактор, влияющий на безопасность. ничего подобного. Давайте, как говорится, отделим мух от котлет.

Сначала о двойной регистрации: в соответствии с Чикагской Конвенцией о международной гражданской авиации, подписанной всеми участниками ИКАО, воздушное судно может иметь только одну страну регистрации. Какую – определяет собственник. сейчас Россия, пусть и вынужденно, создала прецедент с двойной регистрацией, который расценивается как грубейшее нарушение Конвенции, на что нам и было указано ИКАО.

Причем сама ИКАО за подобные нарушения не наказывает. Она только доводит данные о них до всех государств–членов, а те уже затем принимают меры по взаимодействию с нарушителем. И они это делают, чтобы самим не оказаться в таком же положении. В результате самолеты с двойной регистрацией или же без страховки не смогут летать даже в те страны, которые Россия считает для себя дружественными.

Теперь о «красных флажках» и безопасности полетов. Двойная регистрация тут ни при чем. Во-первых, наша страна до сих пор так и не создала у себя единый государственный орган, отвечающий за безопасность полетов – требование, которое ИКАО выдвигает не первый год. Во-вторых, в международном рейтинге безопасности полетов Россия находится не просто где-то посередине, а занимает одно из самых низких мест в мире. Так что, поставив эти «красные флажки», нас фактически внесли в «чёрный список» наиболее неблагополучных государств с точки зрения безопасности полётов.

«Авиационный каннибализм»

Напрямую с безопасностью полетов связана и обострившаяся проблема запчастей к иностранным самолетам, поставки которых были нам запрещены Западом после введения санкций.

Поначалу начали ходить слухи, что Россия чуть ли не треть авиапарка западных самолетов уже разобрала на запчасти. Собирают из трех один летающий самолет. Но это оказалось сильным преувеличением.

Как рассказал «МК» авиационный эксперт – руководитель Интернет-портала AVIA.RU Network Роман Гусаров, в начале осени 2022 года западные аналитики решили отследить по флайрадару полеты российских самолетов. Они оказались очень возмущены тем фактом, что минимум 88% из них постоянно поднимаются в небо. значит, никакого массового «авиационного каннибализма» в России не наблюдается.

По мнению Гусарова, если бы мы начали разбирать самолёты на запчасти, то уже к началу 2023 года не досчитались бы четверти авиапарка. Но нам это не требуется, почти 90% самолётов регулярно летают, в том числе потому, что в России один из самых молодых в мире парков зарубежных машин. К тому же сейчас активно заработал «параллельный импорт» — доставка авиазапчастей из третьих стран.

эксперт напомнил, что седьмой пакет санкций Евросоюза скорректировал ограничения на поставки ряда товаров и оказание услуг российским авиакомпаниям в рамках обязательств перед ИКАО. Снят запрет на поставку авиационной номенклатуры, необходимой для обеспечения безопасности полётов. А это практически всё — запчасти, сертификаты, инструменты, расходные материалы… Потому, считает Гусаров, можно рассчитывать, что еще порядка десяти лет мы сможем спокойно летать на имеющихся у нас западных самолетах.

Хотя высказываются и куда более пессимистичные прогнозы.

Из разговора с представителем авиаотрасли:

— Несмотря на частичное разрешение поставок в седьмом санкционном пакете Евросоюза, прямые продажи запчастей не возобновились. Поставщики боятся. А параллельный импорт решает только вопросы расходных материалов. Это как с автомобилями: колодки для тормозов стерлись — сразу меняют. Их можно завезти по параллельному импорту, договорившись с индусами, китайцами, другими партнерами.

Масло тоже можно достать у посредников. Куда оно ушло, вообще толком отследить невозможно. А вот номерные детали у них не купишь. например, двигатель. По номеру детали легко определяется конечный пользователь. Если их западные производители узнают, что это – Россия, третьей стране перекроют поставки запчастей так же, как и нам.

— никто не хочет рисковать?

— Конечно. Даже Китай или та же Турция, которая готова продать всё на свете. Единственный, кто нам согласен поставлять детали к самолётам, это Иран. правда, они хоть и новые, но не оригинальные. Ранее для себя на эти самолеты они уже научились что-то там лепить, как-то отработали технологию.

— А мы бы могли так же?

— Можно, конечно, и нам у себя так же делать, но сначала нужно провести все работы по сертификации этих деталей. Хотя тогда они станут вдвое дороже, чем просто купленные где-то подпольно.

— Получается всё-таки не обойтись без разборки самолетов на запчасти?

— Вообще-то, в этом ничего особо критичного нет. Так делают везде. В том числе в западных компаниях. У нас тоже недавно два своих Superjet 100 из четырех авиакомпания «Якутия» разобрала до нерабочего состояния.

На новые Superjet 100 сейчас вообще ставят только «б/у» двигатели. Новых же Франция не даст. Я думаю, потихонечку снимают запчасти и в «Аэрофлоте», и в других компаниях. Но пока кризис не наступил. Ещё имеется масса деталей, у которых не закончился ресурсный срок. Хотя, думаю, где-то начиная с весны, проблемы посыплются.

— А своих новых самолетов у нас все ещё нет…

— И, судя по всему, не будет долго.

Кто больше?

В то, что своих самолетов не будет долго, поверить можно, поскольку сегодня их Производство пытаются развернуть в основном те же самые менеджеры, которые в недавнем прошлом это Производство как раз и сворачивали.

За последние годы они поднялись по служебной лестнице, превратились в крупных авиационных начальников. И теперь прикладывают титанические усилия к освоению огромных бюджетов с тем же рвением, с которым когда-то ввозили в страну западные самолеты. Потому в их обещания заменить импортный авиапарк на новые самолеты уже к 2030 году верится как-то с трудом.

сколько мы уже слышали таких обещаний? Причем когда ни о каких санкциях речи еще не шло. К примеру, на авиасалоне МАКС-2009 замгендиректора ОКБ им. Яковлева Аркадий Гуртовой обещал, что серийное Производство МС-21 – его теперь позиционируют как главную надежду российского авиапрома – начнется в 2016 году. Не началось. В 2019-м глава Ростеха Сергей Чемезов сообщил, что сроки сдвигаются на конец 2020-го, потом на 2024-й. Затем глава Минпромторга РФ Денис Мантуров передвинул их на 2025-й.

Он же обещал, что до 2030 года отечественный авиапром сможет поставить гражданской авиации более тысячи самолетов. Но как же он сможет, если по каждому проекту постоянно сдвигаются сроки?

Конечно, теперь все обещания можно легко обнулять. Живем в режиме санкций – «всем, кому обещано, прощаем»! Новые постсанкционные обещания выглядят более скромно. Хотя тоже вызывают недоверие: 500 отечественных самолетов на замену Boeing и Airbus к 2030 году.

Если предположить, что наши чиновники выполнят свои обещания и заявленные планы – чего в российском авиастроении еще не было ни разу – то к 2030 году Россия в своем авиапарке должна будет иметь более 1700 самолетов. Число западных машин уменьшится с 738 до 319, а отечественных вырастет с 359 до 1395.

Но это, подчеркиваю, если выполнят. При этом глава правительства Мишустин говорит, что с финансированием авиапроизводства проблем не будет. В это обещание как раз верится абсолютно.

Только, к сожалению, не одни деньги делают самолеты. Их делают люди, работающие у станков. А с кадрами и оборудованием у нас серьезные проблемы.

Из разговора с представителем авиапредприятия:

— Тысячу, пятьсот? Кто больше? Не верю я в планы построить к 2030 году столько самолетов. Сегодня уже 2023 год. сейчас у нас за год их делают по пять штук. Вот и посчитайте, сколько успеем к 2030-му? Откуда взять 500 самолетов?

В лучшие советские времена мы даже военную технику такими темпами не выпускали. К примеру, в 70-е годы военных транспортников Ил-76 за 10 лет сделали 260 штук. А сейчас за то же время делаем, дай Бог, 12-15 машин.

Учтите: чтобы строить новые самолеты, нужны станки. У нас станкостроение угробили еще лет 25 назад. Предприятия, выпускавшие их для авиапрома, раз по пять банкротили и перепродавали.

В Москве на Петровке был институт авиационных технологий, занимался проектированием оборудования для авиапредприятий. Его сократили, людей отправили куда-то в район Каширки, территорию продали. С этим институтом работали предприятия из Тверской области – станки выпускали. Их тоже обанкротили. На чем самолеты делать?

Аналогичная ситуация не только с элементной базой – своей у нас еще долго не будет – но и с бортовым оборудованием. Когда мы перешли на использование зарубежного, всех своих комплектаторов бортового оборудования сразу угробили. Мы 20 лет им ничего не заказывали. Думаете, они сидели лапу сосали в ожидании наших заказов? Нет. Перестроились под другие отрасли. В результате за эти 20 лет многие компетенции потеряны.

Коней на переправе…

Есть у специалистов и серьезные претензии к самой структуре авиастроительной отрасли. В 2000-е годы она в России закладывалась теми людьми, которые прекрасно умели осваивать бюджетные средства, но не умели строить самолеты. В таком виде существует и до сих пор, хотя теперь перед ней стоят принципиально другие задачи.

Ни для кого не секрет, что, когда в Объединенную авиастроительную корпорацию (ОАК) слили все российские авиафирмы, фактически отняв у них собственные легендарные имена – МиГ, Сухой, Яковлев, Ильюшин, Туполев – ОАК в народе стали называть «братской могилой» авиапрома. В единой безликой структуре была уничтожена даже та минимальная <span class="wp-tooltip" title="состязание между товаропроизводителями за наиболее выгодные сферы приложения капитала рынки сбыта и источники сырья когда их самостоятельные действия эффективно ограничивают возможность друг друга односторонне влиять на общ, которая раньше могла двигать конструкторскую мысль вперед. Считалось, что, объединив усилия, ОАК будет способен конкурировать с мировыми лидерами — Boeing и Airbus.

Что из этого получилось, мы видим. Европейцы и американцы как конкурентов нас даже не заметили. Конкурируя друг с другом, они каждые 3-4 года выкатывают новый самолет, пока мы бросаем все силы на то, чтобы вдохнуть жизнь в старые, еще советские, проекты. Их Модернизация, импортозамещение, обходятся нам в две-три цены. Но даже при всех немыслимых потугах эти самолеты на мировом рынке не считаются конкурентоспособными со своими «одноклассниками».

Хотя о какой конкуренции вообще можно сейчас говорить, если речь идет просто о выживании нашей авиаотрасли.

Из разговора с действующим специалистом авиастроения:

— Наша <span class="wp-tooltip" title="состязание между товаропроизводителями за наиболее выгодные сферы приложения капитала рынки сбыта и источники сырья когда их самостоятельные действия эффективно ограничивают возможность друг друга односторонне влиять на общ с Boeing и Airbus – полная чушь! Нам сейчас не конкурировать, а спасать себя приходится. Да и раньше-то фирмы между собой не особо конкурировали. Разве что за бюджетные средства. сейчас и этого нет. ОАК подмял их по себя, присосался и тянет под их проекты деньги.

— То есть структура ОАК – это остатки фирм, подчиненных большой чиновничьей надстройке, которая пожирает основную массу средств?

— Именно так. И фирмам, которые в результате делают дело, там достаются копейки – остатки с барского стола. Если посмотреть зарплаты тех, кто реально строит самолёты, то в основной массе это 35-40 тысяч, ну, может, чуть больше. У верхушки – чиновничьей надстройки – минимум 300 тыс. Есть разница?

А ведь они фактически никакого отношения к строительству самолётов не имеют. Так добавь инженерам и работягам зарплаты, и дело сразу пойдёт. В отрасли будут оставаться лучшие. Продвинутых айтишников уже не банки начнут набирать, а наши авиастроители, программы станут нормальные делать.

— Считаете, нужны перемены в структуре отрасли? Но тогда ведь к 2030 году точно ничего не построим. Коней на переправе не меняют.

— Коней на переправе не меняют, а вот кучера бывает поменять не грех. Во время СВО меняют же? У нас в отрасли сейчас тоже спецоперация, и командовать ей должны профессионалы. А пока управление проектами будет в руках всяких менеджеров, социологов, а не специалистов-технарей, принципиально ничего не изменится.

— Выходит, к 2030 году 500 самолетов на замену Boeing с Airbus сделать не успеем?

— Не успеем. Но делать надо. Эти западные санкции дали нам шанс поднять российскую авиационную отрасль. Мы не имеем права этот шанс упустить. Возможно, он для нас последний.

Источник