Теория большого взрыва: чем чреват выход Республики Сербской из состава БиГ

власти Республики Сербской — образования, или энтитета, в составе Боснии и Герцеговины — заявили о намерении выйти из БиГ. Причиной демарша названа принятая на днях Генеральной Ассамблеей ООН резолюция, которая провозглашает 11 июля Международным днем памяти жертв геноцида в Сребренице. Но, похоже, это просто повод.

Милорад Додик. фото: Wikipedia.org.

«В ближайшие 30 дней будет предложено соглашение о мирном разграничении, — написал президент Республики Сербской Милорад Додик на своей странице в Х (бывшем Twitter). — Сербский народ больше не может жить в этой БиГ. То, что сделали босняки с резолюцией по Сребренице, незаконно, они не уважают сербов». Президенту вторит глава правительства Республики Сербской Радован Вишкович: «Поскольку некто обвиняет наш народ в совершении геноцида, у нас нет оснований для того, чтобы жить вместе с ними».

Объяснения трудно назвать исчерпывающими. Что, собственно, такое «сделали босняки с резолюцией»? Инициатором ее являются Германия и Руанда. Да, Босния и Герцеговина проголосовала за. Что неудивительно. Но точно так же проголосовали 84 страны, в том числе все страны, кроме Сербии, которые входили в состав распавшейся Югославии — Словения, Хорватия, Македония, Хорватия, Черногория…

Кроме того, распространенная интерпретация, согласно которой сыр-бор разгорелся из-за того, что события в Сребренице признаются принятой резолюцией геноцидом, мягко говоря, не вполне точна. Геноцидом эта резня признана давным-давно. Причем не на уровне политических деклараций, а на куда более солидном — юридическом.

Международный трибунал по бывшей Югославии, созданный решением Совета Безопасности ООН, квалифицировал случившееся в Сребренице как геноцид еще в середине 1990-х. Для справки: события, вошедшие в историю как «резня в Сребренице», относятся к Боснийской войне — острому межэтническому гражданскому конфликту на территории Республики Босния и Герцеговина, имевшему место в 1992-1995 годах.

11 июля 1995 года сребреницкий анклав, населенный преимущественно боснийскими мусульманами и объявленный СБ ООН в апреле 1993 года «зоной безопасности», был занят армией боснийских сербов. После чего начались массовые расстрелы.

Всего сербскими военными было казнено около восьми тысяч жителей анклава, главным образом мужчин (возраст жертв — от 13 до 78 лет). Это самое масштабное из установленных военных преступлений, совершенных в ходе Боснийской войны, самое большое массовое убийство в Европе после окончания Второй мировой.

Первым за это ответил генерал армии Республики Сербской Радислав Крстич. Приговор Крстичу был вынесен Международным трибуналом 2 августа 2001 года (сначала генерал был осужден на 46 лет лишения свободы, потом срок «скостили» до 35). За Крстичем последовал еще целый ряд военных и политиков Республики Сербской.

24 марта 2016 года был оглашен приговор первому президенту Республики Сербской Радовану Караджичу, 22 ноября 2017-го — Ратко Младичу, главнокомандующему вооруженными силами республики во время Боснийской войны. Оба приговорены к пожизненному заключению. Не только за Сребреницу, но в обоих случаях «организация геноцида» в анклаве была ключевым пунктом обвинения.

Любой из этой длинной серии вердиктов был куда более существенным поводом для развода Республики Сербской с Босниеей и Герцеговиной. А приговор Караджичу — вообще повод, если так можно выразится, стопудовый. Шутка ли: за решетку на всю оставшуюся жизнь отправлен основатель республики. И не за что-нибудь, а за совершенный под его руководством геноцид. Величайшее унижение для нации.

Тем не менее никаких телодвижений — и даже заявлений — в этом направлении не последовало. А последовали они почему-то после резолюции Генассамблеи ООН, не имеющей обязательной силы. Это просто рекомендация. Не хочешь отмечать день памяти жертв геноцида в Сребренице — ну и Бог с тобой. Не отмечай. никто не заставляет.

Почему же такая бурная реакция? Причины распадаются на две части. Первая — фундаментальная: жить в независимой Боснии и Герцеговине сербы не хотели никогда. Из-за этого-то, собственно, и разразилась война. Стратегической целью боснийских сербов было — и остается — воссоединение с «большой» Сербией.

Дейтонские соглашения (1995 год), положившие конец Боснийской войне и определившие нынешний государственный строй БиГ, по сути, стали капитуляцией Республики Сербской. Впрочем, для ее противников в войне, мусульмано-хорватской Федерации Боснии и Герцеговины (второй и последний энтитет БиГ), это тоже вряд ли можно считать победой. Особого восторга от объединения с сербами в одном государстве они, насколько известно, тоже не испытывают. Но — никуда не денешься.

Конечно, «тюрьмой народов» это странное государственное образование назвать нельзя. Степень автономности энтитетов так велика, что практически это отдельные государства. Скорее, это коммуналка — со всему присущими этой форме общежития издержками: местами общего пользования и беспрестанными ссорами с соседями. И одним дополнительным неудобством — жестким запретом на расселение.

Над всеми уровнями власти БиГ — и над реальными энтитетными, и над номинальными общегосударственными — стоит Верховный представитель по Боснии и Герцеговине, назначаемый Советом по выполнению мирного соглашения, в который входят более 50 стран и международных организаций (в том числе — Россия). В настоящий момент этот пост занимает немецкий политик Кристиан Шмидт.

Полномочия Верховного представителя поистине необъятны. Он может, в частности, следующее: в случаях, если стороны в Боснии и Герцеговине не приходят к согласию, выносить временные решения, обязательные для исполнения всеми органами власти на территории БиГ; снимать с должности любое должностное лицо — как на общегосударственном уроне, так и в каждом из энтитетов; запрещать любому лицу участие в выборах и занятие любой выборной или назначаемой должности.

Причем <span class="wp-tooltip" title="социальное взаимодействие отношение между индивидами или группами отличительной чертой которого является возможность одного индивида или группы оказывать влияние на другого индивида или труппу изменяя их поведение в соответ международных инстанций в БиГ опирается не только на силу <span class="wp-tooltip" title="Характеристика личности Представления о нормативном поведении ставшие внутренней мотивации О степени соответствия реального поведения декларируемым убеждениям можно судить лишь при столкновении человека серьезными препятств, но и на штыки: на территории Боснии и Герцеговины и по сию пор размещен контингент миротворческих сил (с 2004 года — в рамках операции «Алтея»). Короче говоря, не побалуешь. Это объясняет, почему Республика Сербская не вышла из БиГ до сих пор. Но почему засобиралась именно сейчас? Что изменилось?

На самом деле — много чего. К примеру, в 2016 году, в момент вынесения приговора Караджичу, не шли полномасштабные военные действия на Украине. Во всяком случае — в таких масштабах. Считается, и не без основания, что все внимание и ресурсы Запада отвлечены сегодня на поддержку Украины и противостояние с Россией и что «второй фронт» — к примеру, на Балканах — Европа и Америка могут не потянуть.

Судя по всему, боснийские сербы решили проверить, как произошедшие за последние годы геополитические перемены отразились на границах их возможностей. Прощупать, протестировать бдительность, строгость и решительность западных «контролеров».

Бдительность оказалась на высоте. «Государства ЕС выразили обеспокоенность законодательством и инициативами республики, которая предпринимает сепаратистские действия и угрожает единству страны, — заявил официальный представитель внешнеполитической службы ЕС Петер Стано. — Любые действия, противоречащие принципам, сформулированным государствами-членами… будут иметь последствия. У нас имеется санкционный режим в отношении лиц, подрывающих единство и территориальную целостность Боснии и Герцеговины».

Что дальше? нельзя не заметить, что «заявление о разводе» при всей его эмоциональности составлено предельно осторожно — с запасным выходом. «Мы предложим сначала уточнить политические компетенции энтитетов, при сохранении нынешней модели функционирования экономики и ее адаптации в течение нескольких лет к модели мирного разграничения», — поясняет президент Республики Сербской.

То есть в случае, если дальнейшие действия республиканских властей по «мирному разграничению» и впрямь возымеют обещанные суровые последствия, легко будет сдать назад: мол, ничего такого и не хотели. Ну а если международные инстанции продолжат выражать озабоченность — и ничего, кроме озабоченности, — то на Балканах, к гадалке не ходи, скоро вновь запахнет жареным. Уже определенно начинает попахивать.

«Мирное разграничение» в этом региона мира, увы, невозможно. По крайней мере, до сих пор это не получалось. Как показывает история, «развод по-балкански» всякий раз приводит к тому же, что и расщепление атомного ядра, — к взрыву. Как минимум — к региональной войне, как максимум — к мировой. Словом, как ни плох «дейтонский мир» с его исполненной дискомфорта и несправедливостей коммуналкой, он заведомо лучше, чем новая «добрая ссора».

Источник