Профессиональная суррогатная мать рассказала, что подтолкнуло ее вынашивать чужих детей

Волгоградка Нина Дмитрушкова — самая известная профессиональная суррогатная мама России.

У женщины было четверо своих детей, когда она решила вступить в программу суррогатного материнства, чтобы поправить материальное положение.

В 2011 году Нина родила двойню на заказ. Через два года выносила еще одного ребенка. Еще через два — четвертую девочку, которую оставила себе, потому что заказчик отказался ее забирать. Потом была еще одна беременность.

Как сегодня живет Нина Дмитрушкова — в материале «МК».

фото: freepik.com

разговор с профессиональной суррогатной матерью Ниной Дмитрушковой не сразу задался. Собеседница явно не хотела вспоминать прошлое. Все мои вопросы о беременности пресекала: «Я уже с 2019 года не беременная. О чем говорить?»

Но мы нашли о чем побеседовать.

Для начала краткая справка о героине материала. Нина Дмитрушкова впервые выносила и родила ребенка на заказ в 2011 году. Пошла на это от нужды — хотела обеспечить жильем семью. Так получилось, что в свое время ее мать переписала дом, в котором жила семья Нины, на ее сестру. Та продала недвижимость. Нина осталась без жилья. судебные приставы выселили многодетную мать на улицу.

Местные власти временно выделили семье комнату в общежитии.

А потом Нина увидела по телевизору репортаж о суррогатном материнстве. В то время гонорар за такую услугу составлял 600–800 тысяч рублей. Посоветовалась с мужем, который зарабатывал чуть больше 10 тысяч рублей. Тот дал добро.

На заработанные средства женщина купила квартиру в аварийном доме — все, на что хватило денег.

В 2014 году у Нины была очередная подсадка. Заказчиком стал столичный юрист, который хотел, чтобы женщина выносила и родила ребенка от его умершего сына и невестки. Обозначил, что ему нужен наследник. Дмитрушкова забеременела. Когда стало известно, что будет девочка, юрист сообщил, что в услугах суррогатной матери больше не нуждается. Ребенка Нина оставила себе. Подала в Суд на заказчика. Требовала признания родства, выплаты компенсации за суррогатные услуги и алиментов до тех пор, пока девочка не достигнет совершеннолетия. Признания родства и алиментов Нина не добилась. Дело закрыли.

Спустя три года Дмитрушкова снова вошла в программу суррогатного материнства. Родила двойню.

фото: Соцсети

«Меня до сих пор осуждают»

Последнюю публикацию о Нине Дмитрушковой я нашла в волгоградской прессе: «Многодетную семью оставили в уничтожаемом мародерами и УК аварийном общежитии в Волгограде, где нет света и отопления».

Об этом мы и начали разговор.

— Это та самая квартира, которую я купила на деньги, заработанные после первого суррогатного материнства. Там были нечеловеческие условия, — рассказывает Нина. — Но нам категорически не хотели давать новую квартиру. Ссылались на закон</span, что мы можем претендовать только на ту сумму, за которую покупали жилплощадь. хотели копейки отдать. Квартиру я все-таки выбила через суды. Но у меня осталось второе аварийное жилье. знаю, что добьюсь переселения и оттуда.

— Вы больше не занимаетесь суррогатным материнством?

— У меня пять своих детей и пять суррогатных. С 2019 года я больше не беременела. Теперь у меня есть хобби — подбираю кандидаток, которые готовы стать суррогатными мамами. правда, сейчас законода в России ужесточили. нельзя оказывать услуги иностранцам, частично запретили донорство, еще появилось несколько пунктов.

— Раньше было проще?

— Просто — это когда ты переспала с мужем, а суррогатное материнство — не просто.

— Вас подтолкнула нужда стать суррогатной матерью?

— К тому моменту у меня было четверо детей. Когда наша семья осталась без жилья, я обратилась за помощью к уполномоченной по правам ребенка Волгоградской области. Она сказала, что готова определить моих четверых детей в детдом, пока мы не купим недвижимость. А потом их вернут. С чего мне было покупать жилье? Ипотеку мне вряд ли бы одобрили, потому что на тот момент зарплата в Волгограде составляла 12 тысяч рублей. Поэтому я и пошла в программу. Хотела обеспечить детей жильем. В итоге купили одну квартиру, вторую, построили дом. детей я полностью обеспечила, нестрашно умирать. Но все это было непросто.

<span class="wp-tooltip" title="1 Политическая целостность обладающая единой системой управления общественными делами созданная национальной или многонациональной общностью народом на определенной территории 2 Система институтов органов посредством которы мне особо не помогало. Это сейчас есть льготные ипотеки, материнский Капитал. Но я как-то не попала на все эти пособия. Прошмыгнула удача. До сих пор мне не хотят платить, считают, что не положено, потому что у меня много недвижимости. Никого не волнует, как я заработала на эту недвижимость.

— Вас осуждали, что вы зарабатывали суррогатным материнством?

— Меня до сих пор осуждают. Но я плевать хотела на осуждение. Я не рубль, чтобы всем нравиться. закон</span не нарушаю, а рождение детей — хорошее дело.

«Не хочешь воспитывать — оставь в детдоме»

Нина Дмитрушкова прославилась на всю страну, когда в эфире федерального телеканала рассказала свою историю про заказчика, который отказался забирать ребенка.

— Я уже и не вспоминаю ту историю, — признается собеседница. — Ребенка оформила на себя и мужа. Дочка 3-й класс заканчивает.

— Тот человек больше не объявлялся?

— Как он может объявляться? И зачем? Видимо, у него были хорошие связи, если он не понес наказания, живет себе прекрасно. Первый Суд за нарушение договора я выиграла, а вот суды по алиментам проиграла, потому что доказательной базы не было. Хотя я проходила полиграф, сдавала ДНК, но всем оказалось до фонаря. Мне сказали: не хочешь воспитывать — оставь в детдоме, какие проблемы? На самом деле таких историй, когда заказчики отказываются от детей, — единицы. Родители ведь платят огромные деньги за суррогатное материнство.

— Вы выяснили, почему ваш заказчик отказался от ребенка?

— Я не знаю. У него ведь помимо меня была еще одна суррогатная мама, которая родила двойню. Куда пропала та двойня, никого не интересует. Я вообще не знаю, что это был за человек. Он ведь отказывался идти на судебное ДНК, тем самым породил сомнения, что предполагаемый ребенок являлся его родственником. Только тогда встречный вопрос: куда должны были отправиться рожденные дети, кто на самом деле являлся заказчиком? Вопросов много, ответов нет. Но меня эта история больше не интересует.

— Ваша дочь знает эту историю?

— Она прекрасно знает, что такое суррогатное материнство, понимает смысл моей работы. Но в силу возраста не догадывается, что эта история про нее тоже. правда, недавно одноклассница дочери пыталась до нее донести, что она не у своих родителей живет, не в той семье. Я позвонила учительнице, пригрозила, что подниму шумиху. никто не вправе говорить об этом моему ребенку. Я ее сама подготовлю, когда придет время.

— Раньше вы были частым гостем на телевидении, потом пропали.

— На телевидение меня охотно звали. И зарабатывала я неплохо на ток-шоу. сейчас этого ничего нет. Но я и сейчас только за деньги готова рассказать какую-нибудь вау-историю. правда, для вас у меня нет такой истории. Часто думаю: если повернуть время вспять, я даже благодарна тому заказчику, который отказался от ребенка. Я ведь свою долю славы получила. стала медийной. Ко мне начали обращаться как суррогатные мамы, так и заказчики. И я ни капли не жалею, что оставила ребенка. У меня растет прекрасная дочка. Что мне еще надо?!

«Ко мне до сих пор обращаются: Нин, выносишь?»

— Церковь выступает против суррогатного материнства. Но, как я понимаю, эта услуга востребована в России?

— Церковь всегда выступала против суррогатного материнства. А обращений полно как от потенциальных родителей, так и от желающих стать суррогатной мамой. Но с ужесточением российского законодательства многое изменилось. В 2022 году вышел закон</span, запрещающий использовать донорские яйцеклетки для создания эмбриона с последующим вынашиванием суррогатной матерью. А если у биологической мамы нет ни матки, ни яичников, откуда она возьмет яйцеклетки, в чем выносит, в корзинке? Но у нас донорство запретили. Мы составляли петицию, не помогло. Поэтому кто-то уезжает делать детей в Грузию, Белоруссию, другие страны СНГ.

— После того как вы прославились, многие стали обращаться именно к вам с предложением выносить и родить ребенка. Как сейчас обстоят дела?

— Ко мне до сих пор обращаются: «Нин, выносишь?» А как вы это себе представляете? Мне 40 лет. По нашим законам суррогатной мамой могут стать женщины до 35 лет. Понятно, что я забеременею, но как мы будем оформлять документы? Возникнут вопросы у врача, подключится полиция. Мне это не надо. Я могу только порекомендовать заказчикам хорошую суррогатную маму.

В 2010 году в Волгограде я была единственной суррогатной матерью. сейчас их очень много. И заказчиков хватает, потому что бесплодие растет. Причем оно бывает не только первичное, но и вторичное. То есть женщина один раз сама родила, а после никак не может забеременеть. Я сама после своих четверых детей не могу забеременеть через обычный контакт с мужчиной. Но прекрасно носила детей от ЭКО.

— Если ваша дочь решит быть суррогатной мамой, что посоветуете?

— Старшая дочь как-то сказала, что хочет быть суррогатной мамой. Я категорически против. Своей дочери этого не пожелаю. У нее нет той нужды, которая была у меня. У нее есть жилье, своим детям я дала платное образование. Что еще надо? машина? Так бери, дочь, и покупай машину. Из-за машины однозначно не стоит рвать здоровье. Я ведь никогда ничем не болела, а сейчас у меня гипертония, сахарный диабет второго типа, вес набрала, из 60 кг ушла в 100. Получается двоякая Политика: я топлю за суррогатное материнство, но при этом не хочу, чтобы моя дочь этим занималась.

Ко мне приходят мамы, которые от безысходности приводят своих 18-летних дочерей, чтобы они стали суррогатными мамами. Мы таким отказываем, берем только с 21 года.

Иногда мамы приводят дочерей, у которых на руках уже двое детей, — надо заработать на квартиру. Да, суррогатное материнство — выход из положения, но мне странно, когда на это толкает мама. Почему тебе, 40-летней женщине, самой не поехать в Грузию или на Кипр, где в суррогатные мамы берут до 47 лет, и не родить? Не понимаю.

«Мы не боги, гарантий никто не дает»

— сколько получают суррогатные матери?

— Я не возьмусь назвать стоимость. Программы разные. Самый минимум — 1,3–1,5 млн. руб. Биологическим родителям такая услуга обойдется 2–2,5 млн, если экономить. В Москве клиники просят в среднем от 3,5 до 5 млн. Какое-нибудь разрекламированное агентство может выставить счет на 7–10 млн.

Ко мне обращаются те, у кого особо нет денег. знаю, что бездетные семьи берут кредиты либо копят, чтобы позволить себе услуги суррогатной матери. Но дело в том, что с первого раза может не получиться. знаю женщину, которая потратила 15 млн, а ребенка у нее так и нет. Ее клетки не оплодотворились. До суррогатной мамы дело не дошло. Но даже если получилось подсадить клетки, нет гарантии, что они приживутся или у суррогатной матери не случится выкидыш. Гарантий никто никому не дает. Мы не боги.

У меня есть женщина, которая полтора года копила на суррогатную маму. Мы сделали подсадку суррогатной матери, но на шестой неделе эмбрион умер. сейчас повторно готовимся к программе. Я как куратор днем и ночью на связи с суррогатной мамой и биологическими родителями. Малейшее кровотечение — и у всех сторон <span class="wp-tooltip" title="неспецифическая общая реакция организма на воздействие. Не дай Бог, замер плод… Знаете, как тяжело сказать биологическим родителям: ваш ребенок погиб! Я сама впадаю в депрессию в таких случаях. Иногда ведь и на последнем сроке останавливается беременность.

Страшно переживают гибель плода не только биологические родители, но и суррогатная мама, которая шла в программу за своими деньгами. Она ведь надеялась, что вынесет, разрешит материальную проблему. Ведь если женщина хорошо живет, она не станет суррогатной мамой. Недавно мне позвонила блогер, заявила, что хочет стать суррогатной мамой. Рассказала, что зарабатывает 200–300 тысяч рублей в месяц. Я ее слушала и думала: что ты мне сказки рассказываешь! На фига ты пойдешь в программу, если у тебя столько денег? Это чушь. Я отказала ей.

Меня удивляет, когда я слышу: хочу вступить в программу, чтобы поехать на море и купить машину. Я отказываюсь сотрудничать с такими дамами. Считаю, это сомнительные суррогатные мамы.

Для меня показатель — если кандидатка говорит: у меня нет жилья, на руках дети, на мне висит ипотека, которая меня душит, муж бросил. Из такой нуждающейся женщины выйдет хорошая суррогатная мама, потому что она сделает все, чтобы выносить и родить здорового ребенка.

«Плакала, когда отдавала ребенка»

— Вы общаетесь с биологическими родителями детей, которых родили?

— С некоторыми общаюсь. Они высылают мне фото и видео детей. Я радуюсь за них. Но не более того. Интересует ли меня судьба этих детей? Ну как сказать… Я просто смотрю фото, наблюдаю за ними… Иногда родители мне жалуются, что дети заболели. Ну лечитесь. Я не лезу в их жизнь. Зачем? Мне надо думать о своих детях.

— В художественных фильмах часто суррогатные мамы не хотят отдавать детей. В жизни такое случается?

— Так поступают мошенницы. В 2010 году с суррогатными мамами работали психологи. сейчас этого никто не делает. Я как человек старой закалки со своими кандидатками общаюсь за несколько месяцев до того, как они вступят в программу. Объясняю, что в любом случае будет больно отдавать ребенка, за 9 месяцев привыкаешь к нему, материнский инстинкт никуда не денется. Я сама плакала, когда отдавала детей. Но все эти переживания проходили, когда возвращалась к своим детям. Какой смысл не отдавать ребенка?

Была такая суррогатная мама в Волгограде. Она родила раньше срока. Родители попросили подождать немного с оплатой. Она психанула, забрала ребенка, оформила свидетельство о рождении на себя и мужа. Причем у нее уже было двое своих детей. Дальше начались суды, которые длились три года. В итоге Верховный Суд аннулировал свидетельство о рождении и ребенка передали биологическим родителям. И кому она сделала лучше? Психологическую травму нанесла ребенку, который три года называл ее мамой, а потом его забрала чужая тетя. Она еще и денег осталась должна, потому что в договоре написано, что, если суррогатная мама не отдает малыша, она должна возместить ущерб, понесенный родителями. Я не знаю, сколько с нее взыскали, — миллион, два, десять. Но, как понимаю, взять с нее нечего, может, и простили ей долг. Через четыре года она снова обратилась ко мне: помоги мне войти в программу. Я отказала. Я против того, чтобы суррогатные матери забирали деток у биологических родителей.

— Вы не пробовали работать с другими странами?

— Я — нет. В прошлом году моя знакомая хотела поработать с Грузией. По возрасту она не подходила для работы в России, а по грузинским законам возраст ей позволял вступить в программу. Она приехала, посмотрела, что там творится, и бежала оттуда. По ее словам, у них там какие-то теневые программы, непонятно какие заказчики. никто из заказчиков не приезжает, посредники сами подписывают договора. Она испугалась влипнуть в незаконную продажу детей. Как я поняла по ее рассказам, там плохая касса варится. Береженого Бог бережет. Вот поэтому с другими странами я не сотрудничаю. А здесь меня пару раз в год просят найти кандидатку в суррогатные матери. Я соглашаюсь.

— Если в нашей стране все-таки запретят суррогатное материнство, к чему это приведет?

— Я могу только поразмышлять на эту тему. ничего хорошего из этого не выйдет. Пострадают женщины, которые хотят ребенка, но не могут родить. Сознательные поедут в ту же Белоруссию делать ребенка. Несознательные будут находить тех, кто им родит, а потом откажется. Но это уже торговля. Либо начнет развиваться подпольный бизнес. Версий можно назвать сотни. Но суррогатное материнство в цивилизованной стране должно быть.

Источник