Как нам сохранить донбасский консенсус

Наше общество стоит перед очередной развилкой. СВО подняла замалчивавшиеся ранее вопросцы, принудила ответить самим для себя, «в чем правда». Большущее большая часть, кое-где около 80%, ответило, что готово вытерпеть тяготы объявленной экономической войны ради того, чтоб братья и сестры в Новороссии жили без ужаса обстрелов и истязаний в бандеровских застенках и чтоб мы все могли жить со размеренной совестью.

фото: dan.news.info

В этом непростом выборе проявилась наша народная суть: «собственных не бросаем». По для себя понимаю, как рвется обеспечивающий ток крови (внутренней средой организма человека и животных) по кровеносным сосудам»>сердечко, когда в Сети читаешь комменты на «разумные» аргументы: «сколько еще нам терять родных и близких, неуж-то восьми лет не достаточно?».

Решение президента начать СВО — до этого всего ответ на нравственный запрос, на невозможность и далее вытерпеть изымательство режима Зеленского не только лишь над Донецком и Луганском, да и над нашим «глубинным народом». Так было не раз в нашей истории. Русское общество не сумело стерпеть, как османские головорезы терзают «братушек» в Болгарии, и вынудило царя начать войну. Неблагодарность болгар досадна, но не меняет нашей народной сути.

СВО перетряхнула все пласты массового сознания: значительно возросло воздействие нравственной оценки всех сторон жизни общества. Можно спорить о деталях, но в стране очевидно сложился «донбасский консенсус».

Но уже на данный момент необходимо озаботиться его сохранением. Наша недавняя история дает нам пример: «крымский консенсус» дозволил нам, как по тефлону, пройти экономические трудности 2015–2016 годов. Этот пример указывает и <span class="wp-tooltip" title="Обобщенная форма отражения индивидумом общественно-исторического опыта Запечатлено в схемах действий понятиях соц ролях нормах и ценностях Система значений индивидума обусловливает управление действиями его деятель" «консенсуса», и то, как просто его порушить.

Технократическая пенсионная реформа, воспринятая почти всеми как оскорбление представлений о справедливости, просто обрушила консенсус. Урок «Донбасский консенсус» необходимо беречь» — необходимо выучить. Обрушение консенсуса — единственный (не считая, естественно, ядерной войны) суровый риск в развернувшемся цивилизационном противоборстве.

Следует дать подабающее, на самых различных этажах гос системы идет поиск стратегий идеологической публичной консолидации.

Уже понятно, что инерция технократических подходов просто небезопасна. Хождение по граблям без подготовительной экспертизы «людского» измерения намечаемых мер обязательно приведет к какому-нибудь реформированию, которое будет воспринято как прямое оскорбление нравственных эмоций почти всех, если не большинства.

За примером далековато ходить не необходимо. На фоне СВО неприметно прошла еще одна налоговая амнистия. средств, как и ожидалось, не принесла, но отдала противный сигнал. Законопослушный бизнес заворчал: «снова выиграли нарушители закона».

Эти решения не затронули активные группы, склонные к протестам. А если все таки затронут? Это опасности роста политических напряжений. А для большинства россиян сохранение стабильности — принципиальная Ценность.

В критериях нравственного подъема технократические подходы, охото надежды, будут все наименее применимы. Но что придет им на замену?

Уже видны пробы поиска идейной базы публичной консолидации. Манит <span class="wp-tooltip" title=" Элемент воображения Характеризуется локализацией в довольно отдаленном будущем и соединяет воединыжды внутри себя представления о жизни высочайшего свойства Нередко выступает мощным фактором творческого поиска Но быть может признаком неаде повторить очевидный фуррор сталинской идейной мобилизации.

естественно, русская школа, комсомол и партия выковали образованную и высокопатриотичную генерацию. «Десятиклассники» пришли на замену выбитым к концу 41-го года младшим командирам. Они, юные лейтенанты, упрочили ее моральный дух, в геройских боях воплотили девиз «Ни шагу вспять». Они, уже капитаны, майоры, а то и полковники, стали опорой величавой армии, которая разгромила фашистскую гадину в ее логове. Соблазн повторить этот фуррор весьма велик. Но необходимо оценить его шансы и Издержки.

До этого всего на пути стоит сопротивление общества. Его большая часть, как демонстрируют исследования, за идейный <span class="wp-tooltip" title="(от лат pluralis — множественный) — тип организации политической жизни предполагающий гос власти на законодательную исполнительную судебную а с иной — свободу деятель разнообразных в том числе ойпозиционн. Посреди молодежи его приверженцев две третьих. Весьма почти все настороженно относятся к идейной роли страны.

Преодоление этого сопротивления безизбежно соединено с политическими репрессиями. Они неминуемый инструмент идейной мобилизации. То, что мы искаженно называем «сталинскими репрессиями», имеет не достаточно дела к личности «вождя и учителя», но — неминуемый итог модели сотворения идейной опоры политической и хозяйственной системы.

Реалии демонстрируют, как росли увлечение девизами и погоня за отчетами, но понижалась ответственность за конечные результаты. Заместитель председателя Госплана СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — года по 1991 год на территории Европы и Азии) С.Г.Струмилин произнес: «Лучше стоять за высочайшие темпы, чем посиживать за низкие». Из массового сознания уходит осознание, что крах русской системы был предопределен тем, что формально плановое хозяйство подменилось его номенклатурной имитацией, все наименее способной решать насущные трудности. Заместо содержательной дискуссии было состязание меж безответственными популистами и идейными доктринерами. Все это неминуемые тренды идейной мобилизации.

необходимо также учитывать, что идейная мобилизация и сплетенная с ней «охота на ведьм» безизбежно преобразуются в малоконтролируемый террор. П.А.Кропоткин показал это в собственной базовой работе «Величавая французская революция». Ну и мы сейчас знаем, как следователи ОГПУ вставали перед мерзким выбором: получать ордена и звания за выбивание признаний из «противников» либо преобразовываться в «лагерную пыль» за криминальное попустительство их козням.

Но есть и еще один риск. Идейная мобилизация совершенно не секундна. Ее реализация (дискуссия о выборе «правильной» идеологии, переподготовка нужных кадров, перестройка системы образования и воспитания, общее воспитание (целенаправленное формирование личности в целях подготовки её к участию в общественной и культурной жизни) миллионов) востребует как минимум 15–20 лет. И мы что, готовы повстречать будущие глобальные и цивилизационные потрясения в критериях острой идейно-политической борьбы и неминуемого ослабления всей системы социально-политических институтов?

Сползание на минное поле идейной мобилизации — процесс малозаметный. Конкретно потому так принципиально созидать ее ростки, с тем чтоб позже не получить ядовитые плоды. И ее сторонники должны принять ответственность за культивирование всходов.

Так что все-таки, совершенно нет метода сохранить «донбасский консенсус»? Есть! Но для этого необходимо выйти из езженной колеи и задать вопросец: а для чего нужна Идеология? Не философам и политологам, а обществу.

Там, где падает нравственное воздействие религии, делают другие опоры публичной морали: нормы, ценности и представления, дозволяющие отвечать на вопросец, что такое отлично и что такое плохо. Зависимо от главной ценности формируются различные идеологии. Справедливость — социализм, личная свобода — либерализм, Цивилизация — Патриотизм и т.д. Но основное, Идеология стремится сделать базисную базу для публичной морали.

Но если поглядеть на обсуждаемую задачку под таковым углом, то возникает шанс на иную стратегию. Стратегию, основанную на нашей своей цивилизационной специфике, на наших священных исторических и культурных традициях, также, и это весьма принципиально, на достигнутом публичном развитии. В обществе, где в культурной традиции так велика роль нравственности, нет необходимости идти окружным методом, через идейную мобилизацию. Можно воплотить стратегию упрочения нравственного фундамента публичного и муниципального развития.

До этого всего нужно преодолеть сложившийся за крайние двести лет стереотип: основное — поменять политическую систему. Оба фланга нашей идеологии вместе душили попытку огромных мыслителей — создателей «Вех» уверить общество, что без его воспитания невозможны положительные преобразования. Петр Струве писал: «Предъявляя самые конструктивные требования, во имя их призывая люд к действиям, наша конструктивная интеллигенция совсем опровергала воспитание (целенаправленное формирование личности в целях подготовки её к участию в общественной и культурной жизни) в политике и ставила на его пространство возбуждение». Возврат к заветам «Вех» значит, что нужное условие сохранения консенсуса — учет нравственного измерения развития.

Публичные перемены крайних лет сделали для этого принципиальные предпосылки. При поддержке страны сложился многомиллионный сектор волонтеров и добровольцев. Сам нрав их высочайшей гуманитарной миссии собирает в него наиболее нравственно чувствительных людей и культивирует у их штатскую активность и ответственность. Эти слои стают надежным индикатором нравственного измерения развития, а в крайнее время — и кадровым «лифтом».

Принципиально также воздействие штатских активистов на наиболее широкие слои нашего общества. В его базе весьма высочайший уровень одобрения обществом деятель наших волонтеров и добровольцев. Шанс есть, и большой.

С чего же же начать? Во-1-х, поставить вопросец о сохранении «донбасского консенсуса» в центр публичной повестки. Во-2-х, начать формирование широкой публичной коалиции за упрочение нравственного фундамента муниципального и публичного развития. Коалиции знатных (не номенклатурных, а реально знатных) представителей штатского общества.

Пусть побуждает нас завет гения — Ф.И.Тютчева:

«Единство, —

возвестил оракул наших дней, —

может быть спаяно железом

только и кровью (внутренней средой организма)…

Но мы попробуем спаять его любовью —

А там увидим, что прочней…»

Источник