Расположение HIMARS вскрыло планы Украины на Херсонском направлении

Уже несколько недель в СМИ и экспертном сообществе активно обсуждается тема контрнаступления ВСУ на юге, в направлении Херсона. Того самого, которое, якобы, вот-вот начнется. Мнения разные. Кто-то считает украинское контрнаступление в принципе невозможным – Киеву, мол, уже некем и нечем наступать. Другие уверены: заявляя открыто о наступлении на Херсон, Киев отвлекает наших генералов от реального направления, на котором готовится удар.

фото: Global Look Press

Что на самом деле происходит сейчас на разных участках спецоперации, «МК» рассказал экс-помощник начальника разведки 131-й отдельной мотострелковой бригады Северо-Кавказского военного округа, бывший командир роты Майкопской бригады, Герой России Рустем Клупов.

О наступлении на Херсон киевские власти заговорили еще 11 июля. Вице-премьер г-жа Верещук тогда призвала украинцев срочно эвакуироваться из Херсонской области, пообещав мощные обстрелы из-за начала контрнаступления ВСУ на юге.

После этого тема контрнаступления муссировалась ежедневно. Об этом говорили и украинские генералы, и главный киевский пропагандист Арестович, а когда начались прилеты по гражданским объектам и мостам через Днепр американских реактивных снарядов HIMARS, то даже британская разведка не смогла молчать. 

Через СМИ британцы рассказали, что контрнаступление украинских войск на юге с каждым днем, якобы, набирает обороты. ВСУ, заявили британцы, использует свою новую дальнобойную артиллерию, чтобы повредить три моста через Днепр, от которых зависит снабжение российской южной группировки. А ВСУ, дескать, держат плацдарм к югу от реки Ингулец, с которого начнется решающее наступление в рамках стратегической операции украинского Генштаба под названием «Битва за Херсон».

Вслед за этим из Офиса Зеленского произошла «утечка» информации о том, что там, якобы, согласовали общую стратегию Генштаба, включая снятие с восточного направления частей артиллерии, которые перебрасывают в Николаевскую и Днепропетровскую и области для поддержки контрнаступления.

Возникает вопрос: почему это все вообще звучит? Для чего стратегические планы Генштаба выносятся в информационное пространство, где их обсуждают все кому не лень?

После заявлений Киева у многих возникли сомнения: не является ли все это пиар-акцией либо отвлекающим маневром со стороны украинского командования.

— Киевские власти открыто оповестили о начале наступления на Херсон. Наблюдается ли на этом направлении какое-то сосредоточение украинских войск? – задаю вопрос Герою России Рустему Клупову. 

— Любые сосредоточения, которые наша армия наблюдает, она сразу же поражает и уничтожает, — говорит он. – Каждый день от генерала Конашенкова мы слышим об этом доклады: где, кого, сколько…  

говорить в Киеве могут, что угодно, но реальных подтверждений, что на этом направлении сосредотачивают войска и артиллерию пока нет. Есть только одно косвенное свидетельство: там находится большая часть американских реактивных систем HIMARS.

— Где конкретно?

— часть HIMARS находится под Харьковом, точнее, под Изюмом. А большая их часть находится на Херсонском направлении, где они, в частности, проявляют себя ударами по Антоновскому мосту через Днепр. Иногда, судя по видео с мест в соцсетях, попадают по складам боеприпасов.

Более конкретной информации с поля боя нам, конечно же, не поступает. много попутной информации приходится анализировать, учитывая, в том числе, безумные доклады Арестовича. правда, он готов нести что угодно, доверять этому нет смысла, почти всегда никакой информационной нагрузки его слова не несут.

— Мы же можем отслеживать передвижения и скопления украинских войск? Ведь местность под Херсоном открытая – сплошные степи.

— Самое потенциально опасное для нас в районе Днепропетровска и в Кривого Рога — что где-то в этом районе «растворились» порядка двухсот польских танков и еще где-то около 50 бронетранспортеров М113, которые больше нигде не засветились.

Из 260 танков, что перегнали с территории Польши на Украину, 60 танков мы обнаружили под Днепропетровском. Большую их часть уже уничтожили или захватили. Но ещё около 200 танков «пропали».

— Каким образом они могут раствориться?

— Обычно их довозят до определённого места и потом сразу загоняют куда-то под крыши: на подземные стоянки, в торговые центры, какие-то промышленные зоны с большими широкими крышами, где их можно спрятать от наблюдения из космоса, от воздушной и радиолокационной разведки.

— А мы уже видели, что эти танки именно туда направились? Может их просто продали куда-то налево? У киевских ребят не заржавеет.

— Не исключено… (смеется). Но информации о том, чтобы продали такое число танков, пока не поступало. Иначе такую бы шумиху на Западе подняли!  Хотя, нет, что-то было, но не в количестве двухсот единиц. сколько-то, может, они уже и загнали. У них война войной, а бизнес — бизнесом.

— Для контрнаступления требуется не только техника, но и личный состав…

— Они создали резервный корпус. Штаб его — под Днепропетровском. В состав корпуса включили шесть бригад: десантно-штурмовая, аэромобильная, три механизированные и одна пехотная.  Они стянули даже те части, которые стояли на белорусской границе – убрали их оттуда на юг. 

Но все равно, уверенно могу сказать, что мобилизованные людские ресурсы – так называемое «пушечное мясо» — все идут на восполнение потерь на Донецком направлении. Этот рубеж они удерживают из последних сил. При этом даже часть резервного корпуса израсходовали.

На Херсонском направлении от линии фронта до Херсона — 60 километров. Чтобы их прорвать, им нужно создать ударный кулак — не меньше полнокровной дивизии. То есть получается: глубина боевой задачи дивизии – 50 километров. А дивизия – это три полнокровных бригады плюс поддержка корпусной артиллерии – то есть ещё артиллерийская бригада, которая входит в состав корпуса.

— Ну и есть у них эти силы?

— Теоретически может быть достаточно, чтобы дойти до Херсона по самому короткому направлению и попытаться прорвать оборону. Но для того, чтобы перейти в наступление, необходимо выполнить ряд подготовительных моментов. Первое и самое главное – завоевать господство в воздухе. 

— Но ведь этого они сделать не смогут. Просто нечем.

— Если господство в воздухе они завоевать не могут, то им необходимо хотя бы завоевать превосходство в воздухе на какой-то короткий промежуток времени. В период этой наступательной операции те самые 60 километров они будут идти неделю. Вот на эту неделю им и нужно перехватить инициативу в воздухе над этой территорией, где сейчас господствует российская авиация.  

— И как ВСУ это собираются сделать?

— Во-первых, за счет передачи натовских самолётов. говорят, что подготовка натовских авиаторов идет полным ходом. И украинские летчики готовы уже прилететь на американских F-16. Во-вторых, за счет усиления взаимодействия сил украинской ПВО, которые  у них остались. 

— А они остались?

— Дивизионы С-300 у них до конца не все уничтожены. Их С-300 и комплексы «Бук» напрямую завязаны на АВАКСы НАТО (самолеты дальнего радиолокационного обнаружения. – «МК»), которые летают в ста километрах от границы Украины и над нейтральными водами в Чёрном море. То есть технические средства НАТО работают в интересах Украины, и это  затрудняет действия нашей авиации. Это, кстати, одна из причин, почему трудно отследить и уничтожить все «Буки» и  С-300. Они дежурят в пассивном режиме, то есть не работают на излучение. Включают активный режим только в тот момент, когда наши самолёты входят в зону поражения. А целеуказание украинская ПВО получает от НАТО.

— Вы сказали, что вскоре украинские летчики могут прилететь на американских истребителях F-16. Неужели Европа и США все-таки на такое решатся? говорят, в этом году выпускники Харьковского авиационного училища сразу же были отправлены в Европу — переучиваться на западные истребители.

— Если их отправили учиться и они там занимаются подготовкой на F-15 и F-16, то почему нет? Хотя не исключено что большая часть их учится всё-таки на МиГ-29, адаптированных под стандарты НАТО. Российский МиГ-29 отличается от тех, что есть, к примеру, в ВВС Румынии или Польши.

— Чем конкретно отличается?

— Авионика у них одинаковая, пилотирование самолёта такое же, а вот средства поражения НАТО использует уже свои. Это и противорадарные ракеты, и ракеты «воздух-воздух»… Управление вооружением этого самолёта уже заточено под натовские стандарты. Вот украинцам и приходится обучаться, отрабатывать вопросы применения вооружения.

Кроме того, в интересах завоевания превосходства в воздухе в Польшу прибыли американские F-22 с ракетами Aim-120. Это ракеты дальнего радиуса действия, то есть они могут по наводке тех же АВАКСов сбивать самолёты над Украиной, находясь в воздушном пространстве Польши.

— Но тогда это означает, что страны НАТО становятся непосредственными участниками конфликта?

— Да. И какие мы сделаем из этого вывода – тут уже вопрос политический. Но чисто технически мы можем уничтожить эти самолеты и над территорией Польши. Силы, средства и возможности у нас для этого имеются, включая С-400 и первые С-500. С их помощью мы можем дотянуться до любого самолёта на территории Польши.

— С авиационными силами более-менее понятно. Но остается вопрос с направлением украинского наступления. Все же странно, что о нем объявляют открыто.

— В Киеве об этом открыто говорят потому, что понимают: стратегической и даже оперативной внезапности им достичь не удастся. У нас имеется космическая, воздушная разведка, мы отслеживаем каждое движение их войск. Может быть, до всех дотянуться не можем, до поры до времени.  

Так что сейчас правильнее было бы ставить вопрос: где ВСУ более целесообразно проводить этот контрудар? То, что они провели мобилизацию, подготовили резервный корпус, у них есть резервы, в том числе танки, бронемашины, артиллерия для того, чтобы где-то нанести контрудар – это факт. Мы его не оспариваем. Ружьё, которое должно выстрелить, уже висит на стене. И оно заряжено. вопрос лишь в том, в какую сторону это ружьё выстрелит.

— Ответить на этот вопрос должна разведка.

— Да, и по данным нашей разведки – они сейчас есть в открытом доступе – имеется сосредоточение сил ВСУ на основных направлениях. Первое – Брянское, второе – Харьковское, третье – Донецкое, там остатки их главных оперативных сил, которые были нацелены наступать на Донецк. И четвёртое направление – это Николаев — Херсон. Теперь разберём каждое направление по-отдельности.

Чего они добьются на Брянском направлении, если перейдут в контрнаступление?

— Там им придётся наступать на российскую территорию?

— Да, и в этом случае специальная военная операция сразу перейдёт совсем в другой формат. Она будет уже называться не операцией, а сами понимаете чем. И это позволит нам задействовать на этом направлении абсолютно другой воинский контингент Вооруженных сил. Киеву это не нужно, так что на этом направлении удар, конечно, может быть вспомогательным, либо отвлекающим. 

На Харьковском направлении они сосредотачивают силы для того, чтобы контратаками на разных направлениях, где мы имеем успех, не допустить выхода наших войск на расстояние воздействия по Харькову нашей артиллерии.

Потеря Харькова для них будет иметь принципиально важную моральную сторону. А потому ясно для чего у них там сосредоточены резервы. 

Также они стягивают резервы и на Донецком направлении. Их они используются для затыкания дыр, чтобы не допустить прорыва наших войск на оперативную глубину. В случае успеха наши войска там сразу же, в течение нескольких дней, выйдут к Днепру и, имея плацдарм на юге, оперативно разрежут всю группировку украинских вооруженных сил на две части. Для южной части их войск это станет крахом.

— А Херсонской группировке ВСУ какие оперативные задачи отводятся?

— Исходя из оперативно-стратегической логики, не из логики Арестовича, я как военный человек понимаю, что здесь у них главная задача – уничтожить наш плацдарм на западном берегу Днепра. Он для них – бельмо в глазу. Если у нас сохранится этот плацдарм, нам не придется для решения задач специальной военной операции форсировать Днепр.  

Во время Великой Отечественной войны аналогичная операция привела к огромным потерям. Каждому из батальона, или кажется даже роты, кто первым ступал тогда на высокий, занятый фашистами берег, присваивали звание Героя Советского Союза. В один из дней эту награду сразу получили свыше двух тысяч бойцов. Мы помним их подвиг, но, несмотря на это, сегодня нам все-таки не хотелось бы его повторять. Потому для нас так важно наличие этого плацдарма на юге. С него можно начать развивать наступление на Николаев, Днепропетровск, и самое главное – на Киев через Кривой Рог с юга.

Именно поэтому сейчас нашим войскам очень важно удержать этот плацдарм. хотелось бы, чтобы не любой ценой, а мастерством и профессионализмом, используя средства дальнего огневого поражения и с помощью технических средств разведки, чтобы своевременно вскрывать и уничтожать любое сосредоточение сил противника.

— Какие признаки подготовки наступления?

— Как я уже говорил, противнику нужно, во-первых, завоевать господство в воздухе, или хотя бы обеспечить какое-то превосходство на небольшой период времени. Во-вторых, нанести нашим войскам огневое поражение. В-третьих, вывести свои войска из укрытий в исходные районы для наступления, или перейти в непосредственное соприкосновение с нашими войсками.

Есть два способа перехода в наступление. Если они будут идти в наступление из глубины, то им нужно выйти в районы сосредоточения.  Они должны покинуть все свои укрытия и где-то собраться, чтобы оттуда начать наступление. А это по всем уставам и правилам – 20-40 километров от линии боевого соприкосновения. 

И тут, думаю, они, конечно, сразу будут обнаружены. До сих пор больше батальона у них не получалось собрать, чтобы где-то перейти в контратаку. И, как правило, для них это плохо заканчивалось.

— Имеете в виду форсирование речки Ингулец?

— один из батальонов действительно попробовал это сделать, захватив там небольшой плацдарм. Мы увидели это, поняли, что становится опасно. Если этот плацдарм своевременно не ликвидировать, он может стать местом, где будут сосредотачиваться большие силы и оттуда они уже перейдут в наступление без форсирования. В результате этот плацдарм был своевременно уничтожен, а противник отброшен.

— В любом случае можно считать, что Херсонское направление у них пока находится в приоритете?

— Однозначно. Это можно доказать любыми оперативными расчётами. От Гуляйполя на Мариуполь они тоже пытались сдвинуться с места – прощупывали нас. Но их разрозненные атаки, несогласованные по времени и месту с артиллерией и авиацией, имели мизерный успех. Наши войска научились их легко купировать и уничтожать. Затягивать в огневые мешки и долбить их там. Из-за этого они несут большие потери. Потому и психология украинского солдата за эти полгода спецоперации сформировалась как оборонительная.

— Украине неоткуда сегодня взять радикального армейского пополнения? Есть только четвёртая волна мобилизации, от которой все бегают.

— Они уже увеличили возраст мобилизации до 70 лет. Дедушкам, конечно, терять уже нечего. Мне ещё неполных 60, побывал на разных войнах, понимаю, насколько тяжёл ратный труд. И я понимаю, что в таком возрасте бегать по полю боя я уже не гожусь. По крайней мере, долго, как это было в молодости по афганским горам.

— значит, готовиться к обороне на южном направлении всё-таки нужно?

— Обязательно. Все мои выводы о том, что происходит в зоне спецоперации, основаны на реальных действиях украинской стороны. Нашим войскам сейчас требуется сосредоточиться на этих направлениях для отражения контрудара. И быть готовыми разгромить наступающие войска малыми силами.

— Может быть, необходимо увеличение численности нашей группировки?

— Бывает так: дерутся два боксёра. один большой, другой маленький. большой берёт силой, маленький техничностью. Для этого разве нужно еще одного боксёра запускать на ринг?  Да и где этого второго взять? Дело в том, что атаку в голову можно купировать контратакой по печени, и поставить тем самым соперника на колени. 

Читайте материал «В деятель производящей HIMARS американской Корпорации нашлось «много грязных аспектов»».  

Источник