«Наглое извращение»: член ОНК Мельников обвинил журналистов в бедах заключенных

Два дня назад Общественная палата РФ опубликовала списки членов ОНК шестого созыва. В Москве из сорока человек, прошедших отбор, не оказалось ни одного журналиста. Хорошо это или плохо? Нужны ли мы, представители пишущего сообщества, в структуре, главная цель которой — во всяком случае, именно так она декларируется — отстаивать права заключенных и предавать огласке нарушения условий их содержания? Со стороны может казаться как угодно. Куда ценнее здесь позиция тех, кто уже является частью российской правозащиты. И мы эту позицию узнали — от секретаря ОНК Москвы прошлого созыва  Алексея Мельникова. 

фото: Елизавета Клушина

Господин Мельников в среду вечером разместил на своем телеграм-канале — предположу, что  как ответственный секретарь правозащитной организации, сделал он это весьма ответственно — пост «О журналистах в ОНК». 

Общий смысл текста вполне укладывается в русскую поговорку про бабу с воза и облегчение кобылы. Но пост Алексея достоин куда более детального разбора.

Начинает правозащитник за здравие:

«Я очень хорошо отношусь к журналистам, уважаю профессию».

Нет, Алексей, к журналистам Вы относитесь плохо. Ибо все, что Вы пишете далее, является ничем иным, как попыткой дискредитировать любые усилия работников СМИ в сфере правозащиты. 

Можно подумать, что мы негодуем и придираемся от обиды: от одного только «Московского комсомольца» в ОНК баллотировались двое — я и моя коллега, правозащитница с большим опытом Екатерина Сажнева. Едва ли будет уместно рекламировать самих себя и рассказывать, скольким людям и когда мы помогли в разные годы своей работы в журналистике. Это глупо, да и мы не ведем такого учета.

Наши мотивы, по которым мы обратили внимание на пост представителя ОНК, в любом случае вторичны. Но очевидно, что нелюбовь правозащитника к журналистам сильна настолько, что все карты на стол брошены даже не в конце поста или между делом, а в том же абзаце:

«Однако, касательно ОНК, я выступал против журналистов, которые идут в Общественную наблюдательную комиссию для собственного продвижения по карьерной лестнице  и зарплаты, которые платят издания за эксклюзивную информацию». 

Из песни слов не выкинешь, придется разбираться. Хочется задать прямой вопрос господину Мельникову: откуда у него такая глубокая, практически инсайдерская осведомленность о структуре начисления заработной платы в российских СМИ? Пожалуй, обвинять представителей любой профессии — не только журналистов — в финансовых амбициях вправе человек, являющийся абсолютным бессеребренником. Надеюсь, именно таковым господин Мельников и является.

Идем далее по тексту. Ответственный секретарь ОНК Москвы палит по пишущей братии из крупнокалиберных орудий:

«К сожалению, таких членов ОНК, являющихся журналистами и осуществляющих свою деятельность не для защиты прав человека, а для хайпа, карьеры и денег, в комиссиях раньше было много».

Теперь таковых в ОНК нет, — радуется правозащитник и дальше пускается во все тяжкие. По его словам, чего только журналисты-правозащитники не вытворяли! И пренебрегали интересами заключенных. И публиковали информацию, «которая вредила беззащитным людям». Каково? Тут у меня возникает вопрос уже не только как у журналиста, но и как у юриста: господин Мельников, известны ли Вам законные способы воздействия на СМИ, опубликовавшие порочащую честь и достоинство гражданина информацию? Обращались ли к вам сами заключенные или их родственники, как к представителю правозащитного сектора, с просьбой разъяснить механизмы такого воздействия? Разъясняли ли вы кому-либо из тех, кому журналисты, по вашим словам, вредили, правила подачи иска о защите чести и достоинства? Приведите хотя бы один пример, и мы публично признаем свою нечистоплотность. 

Однако вряд ли мы можем надеяться на диалог. Ведь буквально парой строчек ниже ответственный секретарь ОНК Москвы идет ва-<span class="wp-tooltip" title="кредитно-финансовая организация которая сосредоточивает временно свободные денежные средства (вклады) предоставляет их во временное пользование в виде кредитов (займов ссуд) посредничает во взаимных платежах и расчетах межд и утверждает, что набравшие медийный вес представители медиа (тафтология, но из песни слов не выкинешь) «нагло извращали деятельность нормальных правозащитников». Что это, если не сегрегация по признаку принадлежности к цеху? Одни делят русских на хороших и плохих. Другие — правозащитников на нормальных и ненормальных.

Впрочем, результаты уже определены, списки составлены. После драки кулаками не машут. Но если уж на то пошло и 27 сентября нам были представлены списки исключительно «нормальных» правозащитников, очень хотелось бы знать — кто все эти люди?

проблема в том, что списки нового созыва ОНК составлены по формуле «фамилия, инициалы». Но вот незадача — страна у нас огромная, и по ФИО человека идентифицировать невозможно. При беглом просмотре списка членов столичной комиссии, опознать удалось самого господина ответственного секретаря (кстати, не факт, что эта должность за ним сохраниться), председателя ОНК Москвы прошлого созыва Георгия Волкова и Алексея Лобарева. Последний — человек действительно известный, председатель профсоюза правоохранительных органов МВД РФ, ветеран уголовного розыска. А остальные-то кто? Мы интересуемся по двум причинам. Во-первых, раз уж нам, журналистам, показали красную карточку на вход в ОНК, узнавать об условиях задержания заключенных в СИЗО и ИВС мы теперь можем только через третьи руки. И нам важно знать, к кому обращаться за комментариями и актуальной информацией. Только не надо переводить нас сразу на председателя или ответственного секретаря. Комментировать реальное положение дел в местах лишения свободы должны те, кто лично участвует в конкретной проверке конкретного СИЗО. Если выстроить систему взаимодействия со СМИ иначе, о любой огласке нарушений можно забыть. Работа журналиста, пишущего о пенетенциарной системе, рискует превратиться в убогий рерайт причесанных рафинированных пресс-релизов. Ни один уважающий себя репортер по такой схеме работать не будет. А значит и следующий тезис из поста господина Мельникова о том, что разговоры о закрытии института общественного контроля от самого общества — «это ложь и манипуляция» выстроен на очень зыбкой почве. 

Главная заповедь журналистики — проверяй факты. Не будем бросаться громкими заявлениями о том, что с утверждением состава нового созыва ОНК правозащита умерла. Но за неприятное русскому уху, но жизненно важное для каждого уважающего себя журналиста слово «фактчекинг» можно выпить, не чокаясь.

Ну и вторая причина, по которой нам очень хотелось бы полного раскрытия данных о членах нового созыва. Как известно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Так что было бы неплохо знать, что за люди будут заниматься защитой прав подследственных следующие три года, которые вряд ли будут для страны легкими.

Постараемся быть оптимистами и на данную минуту поверим заверениям Алексея Мельникова о том, что и без представителей СМИ институт общественных наблюдательных комиссий не закроется от общества. Однако остается непонятным, по кому ответственный секретарь судит журналистов. Хочется верить, что не по себе. 

Источник