Генерал Тараканов описал картину спасения в случае ядерной бомбардировки

мир всерьез заговорил о ядерной угрозе. Чего нам всем ждать в ближайшем будущем? Мы встретились с уникальным специалистом – генерал-майором Николаем Дмитриевичем Таракановым, одним из руководителей ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986-м году, чтобы выслушать его мнение. 

фото: Артем Макеев

Николай Тараканов прошёл Чернобыль. Возглавлял операцию по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон. Последний из тогдашних военачальников, кто на сегодняшний момент жив.

Строил защитные сооружения на случай атомной войны на территории Советского Союза, занимался вопросами гражданской обороны.

Был серьезно облучён. Выжил. Дожил до 88. Был номинирован пару лет назад на Нобелевскую премию мира. стал прототипом одного из героев недавнего американского сериала  «Чернобыль», названного лучшим художественным фильмом на эту тему. Написал 35 книг воспоминаний и размышлений.

— Насколько реальной была угроза применения ядерного оружия в советское время? Все говорили, что это — лишь способ сдерживания агрессии стратегического противника, для нас противником являлись США, для них — мы, но все были убеждены, что это смертельный способ никогда не пригодится.

— Ядерный конфликт рассматривался абсолютно серьезно с того самого момента, как в августе 1945 года атомные бомбы были сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Сомнений в том, что это не пустые слова и не бравада, ни у кого не осталось.

В 1961 году Соединённые Штаты разместили в Турции ракеты средней дальности, которые беспрепятственно могли достигнуть Советского Союза, включая Москву и главные промышленные центры. Именно поэтому руководством страны в том же году был создан Комитет по гражданской обороне, который возглавил маршал Чуйков. Я приступал к работе под его началом. Так что ядерная угроза во времена моей молодости представлялась абсолютно реальной.

Николай Тараканов сегодня. один. фото: Из личного архива

— Во время Карибского кризиса в октябре 1962-го все могло закончиться очень плачевно. мир в буквальном смысле висел на волоске, и все же здравый смысл восторжествовал. Но если бы все дошло до удара — СССР сильно бы пострадал?

— Очень быстрыми темпами строились защитные сооружения по всей нашей территории, а также командные пункты, откуда велось бы управление. Причём не только для высшего руководства в Москве, в городах-миллионниках создавались свои командные пункты. Связь, вода, канализация, на триста дней запасы продуктов. На предприятиях, особенно оборонного назначения, были свои бомбоубежища. Проверки по их состоянию проходили регулярно. И если чего-то не оказывалось на месте, наказывали виновников нещадно. Так промышленность уцелела бы и продолжала функционировать.

— Извините, а как же живые люди? Их планировали спасать? Или только промышленность и руководство?

— Предполагалось, что можно будет спасти до 80% населения. Не все должны были остаться в крупных городах. часть эвакуировали бы за город, в бывшие пионерские лагеря, базы отдыха. Многие потенциальные бомбоубежища имели двойное назначение. Скажем, метро. Или, например, в моем районе есть гаражи для машин, их можно переоборудовать. Даётся время час для вывоза техники. В руководстве любого города есть человек, даже группа людей, который головой отвечает за то, чтобы все это работало как часы. Каждый градоначальник в случае ЧП совмещает должность свою и начальника гражданской обороны.

— Во времена Лужкова подвалы и бомбоубежища в той же Москве запросто могли отдавать под коммерческие цели.

— Я думаю, при Путине все должно быть в полном порядке. Специальное управление при МЧС ещё при Шойгу было призвано проверять и отслеживать эту систему по всей России.

фото: Наталья Мущинкина

Конечно, я давно уже в отставке, но есть вещи, которые просто не могут быть другими. Так нас учили. Одно время я работал начальником группы строительства защитных сооружений в Саратовской области, поэтому я знаю, о чем говорю. Иногда едешь по улицам в Москве и видишь, что из земли торчат какие-то непонятные сооружения, прямо посередине дороги. Это дефлекторы — устройства, устанавливаемые над вентиляционным каналом бомбоубежищ. Чтобы было, чем дышать.

«Вашингтон, Небраска, Сан-Франциско»  

— Хорошо, люди добрались до защитного сооружения и засели там. Как долго они должны находиться внизу? На какой срок хватит продуктов?

— Закладки обычно хватает на несколько суток. Конечно, спасшиеся не побегут наверх сразу, подождут, пока осядут радиоактивные осадки. Примерно неделю надо пробыть под землей.

Кстати, с помощью разведки нами в те годы была получена карта, на которой американцы нанесли точки возможных ядерных ударов по СССР. То есть мы знали их модель действий. сколько раз запланировано ударить по Москве, по Ленинграду, Воронежу и т.д. Поэтому на командных штабных учениях заранее рассчитывали потенциальные потери промышленности, сельского хозяйства, процент разрушения городов и так далее.

— И какая примерно цифра выходила?

— Порядка 60 процентов. Были постановления правительства, подписанные ещё Брежневым, а после Косыгиным, согласно которым также загодя строились дублирующие производства. Которые продолжат работу при чрезвычайных обстоятельствах. В том же Воронеже, откуда я родом, я лично спускался под землю и их проверял.

— И что же там производили бы?

— Наиболее важную продукцию военного времени. Таких производств не один десяток. Пока они законсервированы. Я, конечно, не знаю сегодняшнего положения дел в этой области, но не думаю, что все это пущено на самотёк.

— А у нас была карта моделей нанесения ударов по США?

— Конечно, была. Вашингтон, Небраска, Северная Каролина, Южная Каролина, Калифорния, Сан-Франциско… Все их центры принятия решений тоже под прицелом.

— В 2008 году я была на выборах президента США в Небраске. Это один из штатов, на которые были нацелены советские ракеты. Мне рассказывали местные жители, что там был просто бункерный бум в 60-е годы. Не веря в то, что их спасут власти, люди сами строили бомбоубежища под своими особняками…

— Да у них в этом вопросе сплошная неразбериха и фикция. Повторюсь, защита серьезная существовала только в Советском Союзе. В Америке, когда я лечился там от лучевой болезни после Чернобыля уже во времена Ельцина, меня очень интересовал вопрос, как дела с гражданской обороной у них. Где я только не был — в Пенсильвании, Небраске, Калифорнии, и везде я просил показать мне систему бомбоубежищ. Мне она не понравилась. Случись что, не дай Бог, конечно, выживаемость у нас должна быть гораздо выше.

— Означает ли это, что США никогда не относились серьезно к перспективе начала ядерной войны, раз не готовились серьезно к спасению населения?

— Они прекрасно знали, что мы первыми можем нанести упредительный удар. У нас это есть, это заложено в Ядерную Доктрину. Путин не раз повторял, что в условиях общей готовности первыми можем ударить мы. Такое же было и в Советском Союзе. 

«На АЭС надо бояться только диверсий»

— Есть риск катастрофы на атомных станциях на Украине. Как вы оцениваете опасность разрушения вследствие бомбардировок Запорожской АЭС?

— Мы в 1986 году консультировали ребят, которых отправляли в Чернобыльскую зону, как раз на примере Запорожья. Эта станция в шесть раз больше, чем в Чернобыле. И единственная в мире, где есть шесть блоков. Так что масштаб того, что может случиться, вы сможете себе представить.

Чернобылю, да и всему человечеству, просто повезло, что в 1986 пострадал только четвёртый энергоблок. Иначе бы мы сегодня с вами не говорили, я это и на лекциях в Америке, куда меня приглашали, не раз повторял.

Из хорошего могу сказать только, что защиту наших АЭС от возможных внешних ударов создавали очень сильную. думаю, даже при прямом попадании, опасности нет. Все это проектировщики предусмотрели. Обстановка больше нагнетается извне. Хотя, естественно, не надо бряцать оружием и провоцировать лишний раз. А бояться следует только внутренних разрушений в результате возможных диверсий.

— Всего три года назад вышел американский сериал «Чернобыль», который прогремел на весь мир. один из главных героев этого фильма — вы. Вас сыграл актёр Ральф Айнесон. Причём вы герой — очень положительный, командуете войсками ликвидаторов. То есть американцы вас, русского генерала Тараканова, увидели именно таким.

— Ральф Айнесон меня в гости к себе три раза потом приглашал. Звонил. Но я не поехал. Куда — со всеми моими болезнями? Хотя отношения тогда между нашими государствами ещё хорошие были. Так что не поехал исключительно по состоянию здоровья. 

Кадр из сериала «Чернобыль». генерал Тараканов в исполнении Ралфа Айнесона

Когда вышел сериал, ко мне сразу примчались все федеральные каналы, американцы просили интервью. У меня постоянно интересовались: «Вы сами-то смотрели этот фильм?»

А зачем мне его смотреть? Весь Чернобыль за три месяца командировки прошёл через мою душу. Кстати, когда говорят, что в советское время не было мобилизации — она была, и именно в Чернобыле. По сути, ее можно так и назвать – «частичная мобилизация». Она затронула свыше полумиллиона человек со всего Советского Союза. Отправкой людей на ликвидацию занимались, главным образом, военкоматы, «забирали» запасников, повестки разносили по домам. Все было очень четко и быстро, И никто не возмущался и не отказывался. За что им огромная благодарность. За спасение мира.

«Консультировать могу»  

Когда большая часть жизни прожита, не так страшно смотреть в завтрашний день, как больно вспоминать о прошлом.

сейчас Тараканов закончил писать свою 35-ю книгу. Она посвящена любимой жене Зое, которая ушла из этой жизни пять лет назад.

вместе с любимой женой в 80-е фото: Из личного архива

«Родной мой дружочек» — начинались сотни писем генерала Николая Тараканова из чернобыльских командировок к жене. Он до сих пор хранит их все.

Зоя Ивановна умерла, когда до 60-летнего, бриллиантового юбилея их свадьбы, оставалось меньше года.

«Мне как генералу, орденоносцу, давно еще выделили место на Троекуровском кладбище. Первым должен был уйти я, конечно. Я же мужчина. Мы с ней часто туда ездили, выбрали проект памятник из мрамора. Теперь вот хожу один, но место-то для двоих», — вздыхает он.

И незадолго до смерти супруги фото: Из личного архива

Он показывает мне многочисленные портреты жены, висящие на стене в гостиной. И книгу воспоминаний о ней.

И я понимаю, что прежде всего он защищал этот большой мир ради мира своих близких — жены, дочери.

«Ночью проснёшься, и все мысли о том, что, не дай Бог, такое опять повторится. Не дай Бог! Первое время вообще страшно было. Потом успокоился немного, все же годы идут, многое забывается, смягчается. И вот опять».

Недавно Тараканов дал телеграмму Путину. Кстати, он был его доверенным лицом на самых первых выборах в 2000-м.

Написал, что у него десятилетия работы на благо ядерной безопасности страны. Ум и опыт лишними не бывают.

Что должен быть создан государственный комитет обороны, и в состав его следует включить самых авторитетных специалистов в этой области. Многие уже ушли, но ведь есть и те, кто ещё остались. Неужели не вспомнят былое?

«То есть вы готовы к мобилизации?» — спрашиваю у Тараканова.

«К мобилизации нет. возраст уже не тот. Но консультировать могу».

P.S. Когда статья была уже готова к публикации, я позвонила генералу Тараканову, чтобы предупредить о ее выходе и узнала, что его срочно отвезли в госпиталь. стало плохо.

Источник