Тринадцатое покушение на Зеленского

Петров и Боширов понуро смотрели в стол. На зеленом сукне, припорошенном в правом углу пеплом от «Герцеговины флор», лежал свежий номер газеты The Independent.

фото: AP

— Это что такое? — спросил уже в третий раз сами понимаете кто.

— газета? — наконец несмело предположил Боширов.

— Иностранная, — поддакнул Петров.

— Хватит дурочку валять, не у Симоньян на интервью! — рявкнул хозяин кабинета. — Читали?

— Так точно…

— Ну и как вы это объясните? Двенадцать покушений на Зеленского!

Откуда этот Уиппл, биограф Байдена, цифру взял?

— Так он же пишет: украинцы рассказали. А вот про первое, — Баширов переглянулся с Петровым и продолжил, — про первое глава ЦРУ Бернс рассказал, когда ездил Зеленского предупреждать о наступлении 24 февраля. Но Зеленский же все равно не поверил…

— Вы мне тут статью не пересказывайте! Это же какой удар по имиджу! Дурак любой посчитает: пока книжку этот Уиппл написал, пока издательский цикл… Получается все двенадцать покушений Зеленский за полгода пережил! Раз в две недели! Позорники!

— Ну не было же ничего! Мы-то что… Там шпили только во Львове есть, а во Львов Зеленский только раз и приезжал. Что мы могли сделать? — Боширов не стерпел несправедливого упрека.

— А первое покушение вы сами отменили, в качестве жеста доброй воли, когда Бернс догадался…, — шепотом напомнил Петров.

Начальник выразительно посмотрел на Петрова, выдохнул из ноздрей дым папиросы, зло затоптал бычок в пепельнице.

— Господи…, — устало пробормотал он и машинально перекрестился на портрет Дзержинского. — Вас кот Скрипалей вообще ничему не научил? Ну не замочи британцы животину, никто бы уже про это дело не вспоминал. Кому ваша правда — было не было — сейчас нужна, когда миром правят эмоции</sp? А двенадцать покушений, это вам не одиннадцать. Культурный код: сказка «Двенадцать месяцев», «Двенадцать подвигов Геракла», Блок опять же — «Двенадцать»! Запоминающаяся цифра, не сотрешь. Что делать будем?

— Перебор, — задумчиво сказал Петров.

— Что? — хором спросили начальник с Бошировым.

— Но не очко обычно губит, а к одиннадцати туз, — фальшиво пропел Петров.

— Гений! — воскликнул начальник, а Боширов с уважением посмотрел на напарника. — Тринадцать — это то, что надо. Это же чертова дюжина, сатанизм на Украине, подарок пропаганде. Впрочем пусть сами думают, как отработать. Кому поручим, чтобы уж наверняка сорвалось?

— А давайте «спящего» разбудим? С оперативным псевдонимом «Люся», — предложил Боширов. — Ну, Арестовича, который девочку-конфетку Люсю Зайцеву в кино играл. Он там все равно уже ни соврать нормально не может, ни правды сказать. Вон, про ракету в Днепропетровске, что ее сами же хохлы сбили, ляпнул, а теперь увольняется… Можем актив потерять.

— Ладно, свободны, — голос начальника потеплел. — Буду думать.

Когда Петров и Боширов вышли, он закурил очередную «Герцеговину», выдохнул дым и тот, завиваясь хитрыми узорами, стал складываться в знакомую фигуру Арестовича. Потом она трансформировалась в кота, а потом из окна потянуло и от кота остался один дымный хвост, медленно таявший в воздухе.

«Хвост виляет собакой», — по ассоциации вспомнил начальник. взял лист бумаги, красный карандаш и с нажимом написал: «Операция «Тринадцать»: неважно, что было, важно во что поверят». Свежий номер The Independent отправился со стола в мусорную корзину.

Источник