Игры на выбывание: российский спорт вернули на сто лет назад

«Все уже когда-то было», — пели Надежда Кадышева и ансамбль «Золотое кольцо». Произведение, признаем, не самое известное и отнюдь не философское: типичная любовная лирика. Но к ситуации, связанной с решением МОК приостановить участие в нем Олимпийского комитета России, подходит как нельзя лучше. Тут тоже речь идет о сильных чувствах, кольцах (в данном случае — олимпийских) и расставании. И тоже когда-то все уже было.

фото: Global Look Press

В предыдущий раз ОКР был дисквалифицирован шесть лет назад, 5 декабря 2017 года. Поводом послужили допинговые нарушения. Но то отлучение продолжалось недолго: уже 28 февраля 2018-го, после того, как допинг-пробы, взятые у российских спортсменов, выступавших на зимней Олимпиаде-2018, дали отрицательный результат, Олимпийский комитет России был восстановлен в своих правах.

Нынешний повод значительно серьезнее. Причина дисквалификации — включение в состав ОКР олимпийских советов ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областей. Согласно официальному заявлению МОК, это «нарушает территориальную целостность НОК (Национального олимпийского комитета. — «МК») Украины».

Формально нынешняя дисквалификация тоже временна: членство ОКР приостанавливается «до дальнейшего уведомления». Понятно, однако, что на этот раз ждать уведомления придется куда дольше. И не факт, что вообще дождемся. Твердых гарантий, во всяком случае, нет. Но и в такой ситуации российский спорт оказывается не в первый раз. Напомним, что Олимпийский комитет СССР был создан и признан МОК лишь в 1951 году — на 34-й год существования Советской власти.

Собственно, как раз эти 33 года с «копейками» и продолжался перерыв. До 1918 года отечественную часть олимпийского движения представлял Российский олимпийский комитет, созданный за шесть лет до этого, в 1912-м. Вернее, учрежден он был раньше, в 1911-м, но последняя юридическая точка была поставлена лишь год спустя — после утверждения устава РОК правительством. Тогда же РОК был официально признан Международным олимпийским комитетом.

Кстати, причина волокиты отчасти схожа с нынешними проблемами ОКР. Дело в том, что за пять лет до этого, в 1907-м, МОК признал Олимпийский комитет Финляндии (он был создан еще в 1903-м), несмотря на то, что Великое княжество Финляндское являлось составной частью Российской империи.

В правительстве шла достаточно бурная полемика по этому вопросу, отраженная в Особом журнале Совета министров. Согласно этому источнику, Министерство иностранных дел настаивало на том, чтобы финляндский Олимпийский комитет был признан местным отделением Российского комитета, не пользующимся правами самостоятельного члена МОК. Что помимо прочих усилий, требовало корректировки устава РОК. Короче говоря, МИД предлагал не торопиться с утверждением, разобраться сперва с финляндским спортивным сепаратизмом.

Но в этом случае российская олимпийская сборная не смогла бы полноценно участвовать в следующих Олимпийских играх (прошли в Стокгольме с 6 по 27 июля 1912 года). Так что в итоге решено было утвердить устав, закрыв глаза на «финский вопрос«. Ну, почти закрыть. Принято во внимание было обещание шведского правительства «не допускать самостоятельного участия Финляндии в Олимпийских играх, а отвести ей общее с Россиею место, под одною общею буквою «R».

Советская Россия, как известно, не стала правопреемницей досоветской, поэтому место рухнувшей Российской империи в международном олимпийском движении осталось незанятым. Точнее, какое-то время его занимал призрак империи: с 1910-го по 1933 год, вплоть до своей смерти, членом МОК от России был князь Лев Урусов — дипломат и спортсмен, чемпион страны по теннису, покинувший Родину после прихода большевиков к власти.

Тут тоже, кстати, нельзя не увидеть определенные параллели с современностью. Как известно, несмотря на дисквалификацию ОКР, российских членов Международного олимпийского комитета, Елену Исинбаеву и Шамиля Тарпищева, из него не выгнали и выгонять не собираются. «Комиссия по этике МОК проверила этих двух членов, вывод такой — ни Исинбаева, ни Тарпищев не имеют контрактных отношений с российской армией, они не поддерживали конфликт на Украине», — заявил президент МОК Томас Бах.

Вряд ли у князя Урусова было много дел в МОК после революции, но совсем уж сложа руки он не сидел. Перед Олимпиадой 1920 года в Антверпене, первой после окончания Мировой войны (изначально она должна была пройти в Берлине в 1916-м), Лев Владимирович предложил допустить на игры российскую национальную команду, сформированную из эмигрантов. Но идея поддержки не получила.

А перед следующей олимпиадой, Парижской (1924 год), князь пошел еще дальше. Вот как Пьер де Кубертен, основатель современных Олимпийских игр и тогдашний президент МОК описывал в своих «Олимпийских мемуарах» рассмотрение инициативы Урусова на римской сессии МОК (апрель 1923 года): «Не без волнения мы услышали, как наш коллега князь Леон Урусов, бывший дипломат, описал судьбу своих соотечественников, разделенных на две части, которым он с полным либерализмом просил предоставить равные права на участие в Играх в Париже; как советские команды, так и команды эмигрантских спортивных клубов должны были быть приняты на равных условиях».

Кубертен писал, что всегда сожалел о том, как его предложение было воспринято и что оно было отклонено по «административным» причинам. никто лучше меня не осознавал ни практических трудностей, ни, возможно, неразрешимых проблем, которые могли возникнуть при этом, но МОК прославил бы себя, если бы встретил это предложение иначе и в нужный момент направил его французскому правительству, подкрепив обнадеживающими комментариями.

«Административные» причины на самом деле, конечно, были политическими. Белоэмигранты уже не могли выступать за страну, той, страны, которую они представляли, больше не существовало. А советские спортсмены — пока не могли: СССР на олимпийской карте мира еще не появился. Как и на абсолютном большинстве политических карт: государств, признавших Советский Союз, тогда было раз, два и обчелся. Практически в буквальном смысле.

Впрочем, обвинять МОК в изоляции молодой страны Советов все-таки не вполне справедливо. Скорее, это была самоизоляция. Об этом свидетельствует, например, такой факт: несмотря на решение МОК, Олимпийский комитет Франции очень хотел видеть на Олимпиаде-1924 советских спортсменов. Соответствующее приглашение было официально направлено в главную на тот момент советскую спортивную инстанцию — в Высший совет физической культуры. Но советские спортивные чиновники ответили на это категорическим отказом.

В молодой Стране Советов не жаловали Олимпийские игры, считая их сугубо буржуазной забавой. «Буржуазная физическая <span class="wp-tooltip" title="специфический способ организации и развития человеческой жизнедеятельности представленный в продуктах материального и духовного производства в системе социальных норм и учреждений в духовных ценностях в совокупности отношен, и в частности международное олимпийское движение, считалась отжившим наследием прошлого, противоречащим идеям интернационального коммунистического движения», — пишет в своей «История физической культуры и спорта» Борис Голощапов.

Да и к спорту как таковому в СССР тогда относились, мягко говоря, настороженно — в силу тех же самых причин. «Доходило до абсурда, — пишет Голощапов. — например, в 1925 году была опубликована статья о педагогической сущности футбола, где доказывалось, что эта игра, поскольку она является изобретением английской буржуазии, учит советскую молодежь обману, что, дескать, финт — это обман, а следовательно, он (финт) отрицательно влияет на личностные качества занимающегося этим видом спорта. Вместо «буржуазных упражнений» рекомендовалась «трудовая гимнастика», т. е. подражательные формы рабочих движений (загребание угля, пиление, строгание и т. п.)».

Но постепенно революционный угар спал, и спорт был реабилитирован. Ну, за исключением «буржуазных олимпиад», к коим в СССР по-прежнему относились с сильной антипатией. Точнее, с классовой ненавистью. Что в свою очередь находило полный отклик у «буржуев» из МОК: нелюбовь была совершенно взаимной. Международное олимпийское движение и спорт в СССР развивались параллельными, не пересекающимися путями.

Советский Союз шел путем «импортозамещения». Заменой МОК стал созданный в 1921 году под эгидой Коминтерна Красный спортивный интернационал (КСИ). Штаб-квартира его располагалась, естественно, в Москве. «В противовес Олимпийским играм буржуазно-капиталистических стран Красный спортинтерн устраивает Международные рабочие спортивные праздники (спартакиады), ставящие своей целью пропаганду физической культуры как средства оздоровления пролетариата и классового воспитания рабочих масс», — сообщал о деятель этой структуры энциклопедический справочник, изданный в СССР в 1932 году.

Всего Красным спортинтерном было проведено четыре олимпиады — три летних и одна зимняя. Из них за пределами СССР прошла только одна, зимняя — в 1928 году в Осло. Попытка провести в 1931 году Международную рабочую спартакиаду в Берлине закончилась неудачей: правительство социал-демократов запретило мероприятие.

Надо заметить, КСИ был не единственной альтернативой «буржуазному» олимпийскому движению. У Красного спортинтерна был серьезный и, пожалуй, более успешный конкурент — Социалистический рабочий спортивный интернационал, в отечественной историографии более известный как Люцернский спортивный интернационал (ЛСИ), созданный в 1920 году европейскими социал-демократами.

Долгое время обе альтернативы МОК на дух не переносили друг друга. «Единство ЛСИ и КСИ проявилось лишь в том, что обе эти организации бойкотировали «буржуазные» Олимпийские игры и противопоставляли им свои международные соревнования — рабочие спортивные Олимпиады», — уточняет Голощапов. Но в конце концов, на фоне укрепления позиций фашизма в Европе, «спортинтерны» помирились.

В 1937 году в Антверпене прошла III Летняя рабочая Олимпиада, организованная совместно Люцернским спортивным интернационалом и КСИ. Этот праздник «рабочего спорта» можно считать вершиной развития альтернативной версии олимпийского движения.

Но даже на пике этого развития советский спорт по большей части варился в собственном соку. Что не привело ни к чему хорошему. «Ограниченный контакт советских спортсменов и научных специалистов с международным спортивным движением не способствовал ни развитию теории, ни совершенствованию практики физической культуры и спорта, — пишет Борис Голощапов. — Уровень рекордов СССР 20—30-х гг. значительно уступает результатам призеров Олимпийских игр и чемпионатов мира».

Все изменила Вторая мировая война. Ее не пережили ни Красный, ни Люцернский спортивные интернационалы. А МОК не только уцелел в этой буре, но и сильно подобрел к СССР. В конце 1950 года Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта при Совете министров СССР получил письмо от президента Международного олимпийского комитета шведа Сигфрида Эдстрема письмо, в котором советские спортсмены приглашались к участию в Олимпиаде-52. Оно-то, собственно, и стало поводом для создания, точнее, воссоздания национального олимпийского комитета. Это произошло 23 апреля 1951 года.

Через две недели, 7 мая 1951-го, члены МОК проголосовали за признание НОК СССР. А еще через год наша олимпийская сборная отправились в Хельсински, на первые в истории советского спорта Олимпийские игры, заняв там второе место по числу медалей.

В общем, история эта со счастливым концом. Но очень долгая. далеко не все ее участники сумели дожить до хэппи-энда. Что ж, как верно сказал мудрый Корней Чуковский: «В России надо жить долго, тогда что-нибудь получится». Поживем — увидим.

Источник