Подполковник «Кремний» рассказал, как получил медаль «За отвагу»: «Уничтожили три танка ВСУ»

Успех специальной военной операции складывается из малых побед. А за ними стоят герои, чьи имена в целях безопасности мы не можем пока называть. один из них — офицер с позывным «Кремний». Когда противнику удалось прорваться ко взводному опорному пункту, он, взяв резерв батальона, лично повел его в атаку. Бой длился 12 часов. ВСУ, потеряв три танка, семь боевых машин пехоты и до 120 человек личного состава, отступили. Недавно подполковник побывал в гостях у «МК».

Назовем нашего собеседника Константин. Офицер родом из Нижегородской области. Срочную службу проходил в ВДВ. После окончания Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища 12 лет командовал различными подразделениями. В зоне спецоперации — с первых дней.

Позывной «Кремний» он выбрал, вспомнив уроки химии в школе. Когда мы смотрели на волевого, стойкого бойца со шрамами и наградами, у нас его позывной ассоциировался со словом «кремень».

Воевать Константину пришлось на самых «горячих» направлениях. Со своим подразделением он прикрывал занятие оборонительных рубежей наших войск на левом берегу Днепра в Херсонской области.

Войска перемещались по ночам, технику через водную преграду перевозили на паромах. На передовых позициях находились десантники, отвлекая огонь противника на себя.

— Со штурмовым отрядом по команде выдвигался на самый сложный участок, — рассказывает Константин. — Мы выбивали ВСУ, передавали эти позиции и уходили дальше.

В боях под Херсоном офицер был тяжело ранен. Ему осколками посекло спину, была перебита лопатка. Он лежал в госпитале в Севастополе, потом в госпитале имени Бурденко.

— Все время был на связи со своим подразделением. Скучал по ребятам. Ждал, когда вернусь.

А вернулся уже на Бахмутское направление. После стратегической потери Артемовска (Бахмута) украинские боевики пытались взять реванш, продавить российскую оборону.

— ВСУ наступали практически ежедневно — под плотным артиллерийским огнем, при поддержке танков, боевых машин пехоты с личным составом наверху. Так получилось, что ранним утром им удалось занять один из наших опорных пунктов. Ребят наших ранило, они отошли. Позицию нужно было забирать обратно. Я принял решение возглавить резерв.

С тридцатью бойцами Константин выдвинулся к опорнику. С собой у них было стрелковое оружие, гранатометы, огнеметы, противотанковые управляемые ракеты.

— Зашли туда через свои позиции. Завязался бой, который длился 12 часов. Мы уничтожили три танка ВСУ, семь боевых машин пехоты, до 120 человек личного состава. Бронетехнику ликвидировали ПТУРами — противотанковыми управляемыми ракетами и гранатометами. Выбили украинских боевиков оттуда. Противник не смог подтянуть резервы. Мы восстановили свои позиции.

Как говорит наш собеседник, в то время, когда идет интенсивный бой, страх пропадает. Все чувства обостряются, реакции ускоряются. Усталость накатывает уже потом, после боя. И только отложив оружие, понимаешь, что в горле пересохло, хочется пить…

За тот 12-часовой бой с превосходящими силами противника Константин получил медаль «За отвагу», за боевые действия на Херсонском направлении — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

На Бахмутском направлении он был ранен.

— Было повреждено уже другое плечо, но ранение было не столько тяжелым. Я быстро восстановился, вернулся в свое подразделение.

Домом для бойцов в зоне специальной военной операции являются окопы, блиндажи, если повезет, как говорит наш собеседник, то и подвалы.

— Если обстановка позволяет, отапливаем помещения буржуйками, чаще просто забираемся в спальники. Но бывает, что ночуем и в погребах.

с линией боевого соприкосновения достаточно быстро учатся ориентироваться на слух. Определять, какой снаряд выходит из канала ствола.

— знаешь уже, что летит. Звуки ведь разные, в зависимости от калибра, от орудия.

Лучшим спасением от беспилотников офицер считает средства РЭБ, которые глушат каналы связи. Или ограниченные передвижения личного состава.

— С пленными доводилось общаться?

— Украинские военные сдаются в плен. Первое, что мы слышим: «Мы мобилизованные». А когда начинаешь их допрашивать, выясняется, что они проходили подготовку в одной из стран НАТО, их натаскивали иностранные инструкторы. Но экипированы они бывают по-разному, кто-то хорошо, кто-то — не очень. Среди них бывают раненые. Перевязываем их, делаем обезболивающие уколы. Порой и тащим на себе. Когда потом передаем их в вышестоящие органы, кто-то говорит спасибо.

— Берете с собой какой-то талисман?

— Со мной всегда крестик. А личные вещи я стараюсь не брать, нет у меня при себе никаких фотографий, писем, как и документов.

Источник