Дознавательница из Уфы рассказала о своем состоянии после изнасилования: сложно жить

В октябре 2018 года страну потряс громкий скандал в правоохранительных органах. 23-летняя дознавательница из Уфы Гульназ Фатхлисламова обвинила в групповом изнасиловании трех сотрудников МВД. Силовиков признали виновными в преступлении.

В минувшую пятницу Суд рассмотрел гражданское дело по иску потерпевшей о компенсации морального вреда. С двух осужденных взыскали по миллиону рублей, третий должен выплатить 900 тысяч.

Гульназ рассказала, что происходит в ее жизни и почему так долго длятся суды.

фото: Из личного архива

Гульназ Фатхлисламова по-прежнему живет в Уфе. Девушка учится. Но шлейф из прошлой жизни до сих пор тянется за ней.

– Изначально я требовала взыскать с каждого осужденного по 33 с лишним миллиона рублей. Иск о моральной компенсации Суд удовлетворил частично. Суд взыскал с двух фигурантов дела по два миллиона, с одного – 900 тысяч. Пока решение не вступило в законную силу, они могут подать апелляцию. В таком случае, возможно, я тоже подам жалобу.

– Они удивились таким суммам?

– Конечно. Сторона защиты просила Суд ограничиться 100 тысячами рублями, называли меня меркантильной. Адвокат одного из силовиков распечатал мои записи и фотографии из социальных сетей. Вручил судье. Мотивировал свое решение тем, что я публикую откровенные снимки. Хотя там были карточки из парка и других общественных мест, ничего откровенного. На меня до сих пор оказывают психологическое давление. Не представляю, чтобы случилось, если бы у меня была более слабая психика. 

Хотя мои состоящая из пучка нервных волокон»>нервы тоже не выдерживают. Вся эта мерзость длится почти четыре года. Каждый раз на судебном заседании меня обливают грязью. никто ведь не знает, как я восстанавливаюсь после этого. А я неделями прихожу в себя.

– Но в городе об этой истории, наверное, давно забыли?

– В городе не забыли. Если где-то упоминают мое имя, все сразу вспоминают эту историю, начинаются дискуссии, что правда, а что нет. Даже спустя время, однокурсники осмеливаются спрашивать меня, действительно ли насильников было трое. Конечно, я чувствую себя некомфортно, когда личные границы нарушены, и мне постоянно напоминают об этом. Когда люди узнают, кто я, то сразу отдаляются, появляется дистанция. Поверьте, сложно жить с такой репутацией. 

Последние годы я в основном провожу в судах. Все время подаю иски, хочу восстановить справедливость. например, в феврале 2022 года лишили статуса одного из адвокатов осужденных. сейчас он пробует признать решение незаконным. Рассмотрение апелляции планируется в ноябре. Я подала возражение на его апелляционную жалобу. Считаю, людям, которые не знают, что такое профессиональная <span class="wp-tooltip" title="(греч ethos — место общего пребывания нравы определенного сообщества) — теоретическая дисциплина преимущественно философского характера объектом изучения которой являютсй происхождение сущность функции морали структура мора адвоката, не следует занимается этим делом.

Когда всё произошло, многие воспользовались моим слабым психоэмоциональным состоянием. Сотрудники органы внутренних дел обвинили меня, выставили как опорочившую честь мундира, уволили. Разве тут не нарушены гражданские права? Ведь закон</span должен защищать человека. А историю перевернули так, будто я во всем виновата. Те, кто мог меня защитить молчали и не высовывались. Поэтому о том, чтобы забыть эту историю, и речи нет с моей стороны. Как такое забудешь? Тем более до сих пор на каждом суде мне прямо указывают, что в случившемся я сама виновата. Именно такая формулировка звучала в судебном решении о моем увольнении из органов. Это решение я тоже обжалую именно из-за такой формулировки. И пока есть возможность обжаловать иски, я не остановлюсь.

– Чем вы занимаетесь?

– Официально на работу я не устраивалась. Работаю на себя, юристом по гражданским и административным арбитражным делам. Заочно учусь на звукорежиссера. В этом году заканчиваю четвертый курс. Из-за всего случившегося пропустила два года. Психологически до сих пор пытаюсь восстановиться, посещаю разные общественные мероприятия, много гуляю. Ведь почти три года я жила в клетке, в которую сама себя загнала.

– Что с личной жизнью?

– Все сложно. Остался страх, что меня могут обмануть и предать.

Источник