Хатылев рассказал, как США помогают ВСУ выбирать маршрут для дронов

В Подмосковье неподалеку от Ногинска снова обнаружен упавший украинский дрон. Не первый. Но хотелось бы, чтоб последний.

Чем объяснить, что аналогичные аппараты, ранее обнаруженные в Подмосковье, также находили на земле, не долетевшими до своей цели? Как реагирует на новые угрозы наша ПВО? Об этом «МК» рассказал экс-начальник зенитных ракетных войск Командования специального назначения (округ ПВО Москвы) полковник в запасе Сергей Хатылев.

фото: Global Look Press

Про дрон, обнаруженный в подмосковном поселке Воровского, неподалеку от Ногинска, известно, что он похож на украинский UJ-22 Airborne. Весит 85 кг и, по некоторым сведениям, нес взрывчатку. Якобы, аппарат зацепился за верхушки деревьев. Его нашли местные жители и вызвали силовиков.

естественно, возникают вопросы: по какому маршруту летел дрон и видела ли его наша ПВО?

— Для того, чтобы обеспечить непрерывную систему противовоздушной обороны и разведки, — поясняет полковник Хатылев, — сегодня требуется усиление западного направления. Раньше в этой зоне вдоль границы с Украиной базировался корпус ПВО полного состава, включая пять зенитных ракетных полков, три истребительных авиаполка.

Во время реформирования Вооруженных сил этот корпус ПВО сократили. Полки с этого направления убрали. А в их зоне ответственности было огромное пространство между Московским округом ПВО и госграницей.

Там, конечно, сейчас есть какие-то силы ПВО, но много средств задействовано непосредственно для проведения СВО.

Да, есть части ПВО, которые несут боевое дежурство вдоль государственной границы. Во внутренних районах, естественно, тоже есть силы и средства ПВО, но их пока недостаточно. количество нужно увеличить в 2-3 раза.

К тому же, учтите, невозможно постоянно иметь «включёнными» все радиолокационные станции и зенитные ракетные комплексы (ЗРК). Они не должны работать 24 часа в сутки, это предполагают условия эксплуатации техники. часть комплексов надо отключать на какое-то время. Технику требуется проверить, обслужить, заправить…

— Не вся же техника отключается. Какая-то остается на дежурстве. Но, выходит, кто-то знает, где имеются воздушные лазейки, и в какой момент такому дрону через них можно проскочить? То есть его кто-то «ведет»?

— Его однозначно сопровождают и наводят. Алгоритм действий такой: радиотехническая разведка США проводит мониторинг всей ситуации вдоль всей границы. И они чётко знают, если, допустим, первый дивизион такого-то полка находится на техническом обслуживании, значит зона поражения на участке его ответственности, который пока прикрывает другой дивизион, уменьшилась. Пользуясь ситуацией, ВСУ могут отправить беспилотник, летящий на предельно малой для нашего комплекса С-400 высоте в 10-15 метров, безопасным маршрутом.

Для зенитных комплексов ближнего действия «Панцирь», работающих, в том числе по низколетящим целям, дроны — тоже очень неудобная цель.

В принципе, нужны какие-то дополнительные средства разведки, чтобы можно было обнаружить такую маловысотную цель на дальности хотя бы 20-30 километров с тем, чтобы своевременно передать целеуказание или дать команду, допустим, расчету переносного зенитного комплекса стрелять по такой цели. Ему должны сообщить: идет такая-то цель, она появится с такого-то направления. И зенитчики должны быть готовы её уничтожить.

— Сегодня ночью в Севастополе были удачно уничтожены два украинских морских беспилотника. Тоже, наверное, цель, не самая удобная. Но с ней справились. Благодаря чему?

— Потому что там чётко организовано взаимодействие между флотом, дивизией ПВО, дивизией ВВС, армейский корпусом и всеми спецподразделениями, где имеется хотя бы снайперская винтовка. Когда соответствующие службы там видят противника, сразу идет немедленный доклад и все силы приводятся в готовность. Они стреляют по объекту до упора, пока его не уничтожит. Это пример чёткого взаимодействия.

— значит, нужно такое же четкое взаимодействие для борьбы с дрронами, которые долетают до Москвы. Может нужно организовать какие-то дополнительные посты наблюдения?

— Непосредственно в самом Подмосковье сейчас создаются два усиленных эшелона системы ПВО. В первом стоят «Панцири» — комплексы малой дальности, которые видят маловысотные цели. Во второй эшелоне – наши «четырехсотки». Это делается для того, чтобы таким образом увеличить дальность обнаружения и время реакции на такие маловысотные цели.

— То есть усиление уже происходит?

— Конечно. Но просто всех этих средств ПВО нужно больше.

— А как получается, что дроны, которые, как вы говорите, помогают наводить американцы, выискивая узкие места в нашей ПВО, падают где-нибудь в лесу? Это уже не первый раз. Вам не кажется это странным?

— Ну, во-первых, мы не всю информацию с вами знаем. Может там сработала рэбовская станция «Поле-21»? Помните, когда был обнаружен упавшей беспилотник в районе Коломны? Так вот, тогда он упал именно из-за того, что это система ему поставила помеху и аппарат врезался в землю.

Так что, вполне возможно, я бы даже сказал — скорее всего, этому аппарату под Ногинском точно такая же наша станция радиоэлектронной борьбы тоже перекрыла навигацию и систему наведения. Потому этот аппарат и был обнаружен уже на земле. Не обязательно сбивать такие дроны зенитными ракетами. Это дорого. У нас есть для этого и другие средства уничтожения.

Источник