«Отдал приказ, который предусматривал убийство людей»: за что «судили» Ельцина

25 лет назад война между парламентом и президентом, бушевавшая на протяжении всех «лихих 1990-х», вошла в решающую фазу. Финальная битва началась 13 мая 1999 года: в этот день Госдума начала рассматривать вопрос об отрешении главы государства от должности. Первый акт этой исторической во всех смыслах драмы был посвящен оглашению обвинительного заключения по «делу Ельцина».

фото: ru.wikipedia.org

Весь судебно-политический процесс занял три дня. Итоговое голосование «присяжных» состоялось 15 мая 1999 года. Результат известен: попытка импичмента провалилась. Однако такой исход отнюдь не был предрешен. Судьбы Ельцина и его команды — а стало быть, и судьба страны, — вполне могли пойти по другому пути. Полуюбилей едва не состоявшегося вердикта — хороший повод вспомнить, что именно вменялось в вину первому президенту России.

Вполне можно согласиться с оценкой исторической значимости события, данное лидером фракции КПРФ Геннадием Зюгановым в его выступлении в парламенте 15 мая 1999 года: «Впервые в современной истории России создан строго конституционный прецедент защиты народа и государства от произвола президентской власти… Эти документы, хочу подчеркнуть, не горят… Эта процедура имеет огромное <span class="wp-tooltip" title="Обобщенная форма отражения индивидом общественно-исторического опыта Запечатлено в схемах действий понятиях социальных ролях нормах и ценностях Система значений индивида обусловливает управление процессами его деятельности" для будущего всех государственных деятелей, государственных чиновников и управленцев, которые должны помнить русскую народную пословицу: сколько, веревочка, ни вейся, конец обязательно будет».

Обвинение состояло из пяти пунктов: 1)»разрушении Советского Союза и ослаблении Российской Федерации путем подготовки, заключения и реализации Беловежских соглашений» (статья 64 УК РСФСР «Измена Родине»); 2)»совершение в сентябре — октябре 1993 года государственного переворота» (статьи 64, 102 и 171 УК РСФСР — «Измена Родине», «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», «Превышение власти или служебных полномочий»); 3) «развязывание и проведение военных действий на территории Чеченской Республики» (статья 171 УК РСФСР «Превышение власти или служебных полномочий»); 4) «совершение действий, приведших к ослаблению обороноспособности и безопасности РФ» (статья 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями»); 5)»совершении действий, приведших к геноциду российского народа» (статьи 285 и 357 УК РФ — «Злоупотребление должностными полномочиями», «Геноцид»).

Уголовные кодексы РСФСР и РФ чередуются в зависимости от того, какой из них действовал на момент инкриминируемого Ельцину деяния. В трех из пяти фигурирующих в обвинении статей — «Измена Родине», «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», «Геноцид» — в качестве верхней планки диапазона мер наказания предусмотрена смертная казнь. Но поскольку в то время действовал уже мораторий на нее, максимум максиморум грозивший президенту в случае вынесения обвинительного вердикта — пожизненное заключение.

В общем, дело было совсем не шуточным. Да, даже если бы у инициаторов процедуры импичмента получилось дать ей старт, вероятность того, что она добралась бы до финиша, была, мягко говоря, не стопроцентной. Согласно Конституции, выдвинутое Думой обвинение должно быть подтверждено Верховным судом России, а Конституционный Суд должен убедиться в соблюдении установленного порядка выдвижения. Если оба суда дают «добро», вопрос попадает на рассмотрение Совета Федерации, который и выносит окончательное решение.

Но вероятность, что оппозиции удалось бы пересадить главу государства с кремлевского «трона» на скамью подсудимых, тоже была отнюдь не нулевой. Запуск процедуры импичмента нанес бы мощнейший удар по и без того весьма шатким позициям президента. И далеко не факт, что Ельцин и ельцинцы смогли бы его выдержать.

По каждому пункту обвинения депутаты голосовали отдельно. Для справки: для запуска процедуры достаточно было, чтобы поддержку думцев получил хотя бы один из пяти. правда, поддержка должна была быть основательной: требовалось, чтобы за отстранение президента от должности проголосовало конституционное большинство — не менее 300 представителей депутатского корпуса.

Будь в Конституции заложена более низкая планка, простое большинство, проблем не возникло бы ни по одному пункту. Меньше всего голосов набрал последний, «геноцидный», но и за него проголосовало более половины депутатов — 238. На одного больше, 239, согласилось с виной Ельцина в развале СССР. Далее в этом рейтинге идет четвертый пункт («ослабление обороноспособности и безопасности РФ») — 241 голос.

В принципе, даже застрельщики импичмента не считали, что из этой части обвинений, носившей не столько правовой, сколько политический характер, выйдет толк. Эти претензии были гарниром, приправой к главным, самым острым блюдам «меню» — пунктам № 2 (госпереворот) и № 3 (война в Чечне). Они были наиболее конкретными, наиболее юридически обоснованными.

Если говорить, например, о втором пункте, то в вину президенту, во-первых, вменялся захват государственной власти, принадлежавшей Съезду народных депутатов и Верховному Совету РФ, а во-вторых, использование при узурпации власти вооруженной силы, «результатом чего явились многочисленные человеческие жертвы, нанесенные гражданам телесные повреждения, унизительное обращение с ними».

Обоснование этих обвинений содержало, разумеется, подробный рассказ о событиях сентября-октября 1993 года: какие статьи действовавшей на тот момент Конституции нарушил президент, какие решения были им предприняты, сколько людей погибло в районе телецентра «Останкино», сколько трупов найдено у дома Советов…

Но в принципе, эта информация известна и из других источников, какой-либо эксклюзивности тут нет. Интереснее и поучительней всего здесь, пожалуй, объяснение, почему Ельцину, помимо разнообразных антиконституционных государственных деяний, инкриминировалось также «банальное» убийство.

Вот что говорил об этом с думской трибуны Вадим Филимонов — председатель специальной парламентской Комиссии по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента России: «Основанием для признания в действиях президента признаков умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах послужила норма международного уголовного права, которая действует со времени международного трибунала над немецко-фашистскими преступниками и которая ныне закреплена в статье 42 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В соответствии с этой нормой лицо, отдавшее приказ, несет ответственность за преступления, совершенные во исполнение этого преступного приказа. Поэтому, когда говорят: «На каком основании вы предлагаете привлекать лицо к ответственности? Ельцин сам лично никого не убивал»… Да, не убивал, конечно, но он отдал приказ, который предусматривал убийство людей«.

За выдвижение обвинения по этому пункту проголосовало 263 депутата, против — 60. Не хватило 37 голосов. Степень разочарованности сторонников импичмента этим результатом выдает стенограмма заседания — после его оглашения из зала раздался крик: «Позор!».

Но основная ставка думской оппозицией делалась все-таки на «чеченский вопрос«. «Мы надеялись, что как минимум по одному пункту обвинения — развязывание войны в Чечне — наберем необходимые 300 голосов, — рассказывал обозревателю «МК» Николай Харитонов (член президиума ЦК КПРФ, в 1995-1999 годах — руководитель Аграрной депутатской группы). — Мы, конечно, прикидывали заранее, и, по нашим расчетам, голосов вполне хватало. Даже с лихвой».

Надежда была связана с тем, что, помимо левопатриотической оппозиции (КПРФ и ее союзники, Аграрная депутатская группа и группа «Народовластие»), за «чеченский» пункт обвинения должны были также проголосовать «яблочники» и значительная часть независимых депутатов. И эти расчеты в большой мере оправдались.

Что касается, скажем, «Яблока», то фракция приняла решение о солидарном голосовании за по этому вопросу. «Мы считали Ельцина виновным по одному пункту — война в Чечне, — вспоминал спустя 20 лет после этих событий Сергей Митрохин — председатель партии «Яблоко» в 2009-2015 годах, депутат Государственной Думы трех созывов. — По другим мы были против импичмента. Не считали, например, что Ельцин виновен в распаде Советского Союза.

Я, кстати, тогда сам выступал по этому вопросу в Госдуме. И говорил, что тут, скорее, нужно винить коммунистов, которые заложили в Конституцию возможность свободного выхода республик из состава Союза… Но что касается войны в Чечне, сомнений в виновности Ельцина у меня не было и нет. По этому пункту я и сейчас проголосовал бы точно так же, как тогда, — за импичмент».

Как и в предыдущем, «переворотном» пункте, обвинение разбивалось на две части: 1) антиконституционный характер принятых решений; 2) нарушения закона при их реализации.

По версии обвинения, никакой необходимости в развязывании войны не было. «Специальная комиссия установила, что еще до начала широкомасштабных военных действий имелись все возможности решить проблему восстановления конституционной законности и правопорядка в Чечне мирными средствами, — сообщил Вадим Филимонов. — О неоднократных попытках президента Чечни Дудаева вступить в переговоры по этому вопросу с Президентом Российской Федерации Ельциным рассказали специальной комиссии на заседаниях Коржаков, командующий войсками Северокавказского военного округа в период начала военных действий Митюхин, Сергей Адамович Ковалев, тогдашний заместитель секретаря Совета Безопасности Рубанов…

Отказ от конституционного способа решения проблемы и, в частности, от введения в Чеченской Республике чрезвычайного положения, отказ от согласования предпринимаемых действий с Советом Федерации — результат продуманных действий Президента и его окружения».

В обоснование этого вывода Филимонов привел, в частности, слова Рубанова: «Я не знаю, была ли брошена кем-либо фраза о том, что нужна легкая победоносная война… но такая точка зрения существовала».

Коллегу дополнил Виктор Илюхин, выступавший на этом процессе в роли главного обвинителя. По высказанной им оценке, меры, принятые во исполнение указа о «восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики» грубо нарушили не только российские Конституцию и законы, но и взятые на себя страной международные обязательства — в частности, Женевскую конвенцию о защите жертв войны 1949 года, ратифицированную СССР в 1989 году.

«Присоединяясь к конвенции, мы обещали, что никогда не будем в качестве метода ведения военных действий подвергать нападению, уничтожать, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения, — чеканил Виктор Иванович. — Никогда объектом нападения не должны становиться установки, сооружения, даже в тех случаях, когда такие объекты являются военными, то есть не подвергать гражданское население угрозе и не допускать потерь среди населения.

Вопреки взятым обязательствам, по указанию Ельцина на территорию Чеченской Республики были введены войска, проводились крупномасштабные операции с использованием ракетно-артиллерийской техники, авиации, проводились массовые бомбардировки населенных пунктов, которые вызвали многочисленные человеческие и материальные потери… Выполнение этого указа фактически было направлено не столько против бандформирований, сколько против гражданского населения…

По имеющимся оценкам, в чеченских событиях погибли десятки тысяч жителей республики и более 10 тысяч получили различные ранения и увечья. В этих же столкновениях погибли около 10 тысяч военнослужащих и работников органов внутренних дел тех подразделений, которые были введены в Чеченскую Республику…»

До выдвижения обвинения по этому пункту не хватило всего 17 депутатских голосов: за проголосовало 283 депутата. И дело тут, конечно, не в том, что Филимонов и Илюхин выступили недостаточно ярко и убедительно. Дело было совсем в другом.

«Мне известно, какие механизмы влияния на депутатов задействовала в эти дни Администрация Президента, — говорил Харитонов автору этих строк. — Но говорить о них не буду: не пойман — не вор. Скажу только, что работали и через регионы, и индивидуально. Использовали и административный ресурс, и иные, скажем так, способы мотивации».

О том, что это были за «способы», пресса в те дни писала вполне откровенно и подробно. По информации осведомленных источников СМИ, существовали три «таксы»: проголосовать против всех пунктов обвинения стоило 50 тысяч долларов, не брать бюллетень — 30 тысяч долларов, проголосовать за один из пунктов, кроме Чечни, — 15 тысяч.

Но как бы то ни было, результат вполне окупил затраченные средства: в этой схватке «коллективный Ельцин» одержал победу, а победителей, как известно, не судят. Впрочем, правило это действует лишь на коротких временных дистанциях: у суда истории срок давности намного больший. А документы и впрямь не горят.

Источник