Путин и Запад готовятся к капитуляции

Посетив в 1920 году Владимира Ленина, знаменитый британский писатель-фантаст Герберт Уэллс ввел в международный политический оборот словосочетание «кремлевский мечтатель». А вот на излете 2022 года из ныне действующих мировых лидеров эпитета «мечтатель», на мой взгляд, больше всего заслуживает президент Франции Эммануэль Макрон.

фото: AP

На днях французский лидер торжественно изрек: «Мы должны подумать об архитектуре безопасности, в условиях которой мы хотим жить завтра. В этой связи речь пойдет, в частности, о словах президента Владимира Путина о том, что НАТО приближается к границам России, развертывая оружие, которое может ей угрожать…

Нам нужно подумать о том, что мы готовы сделать после этого (восстановления мира. — «МК»), как защищать наших союзников, страны-члены альянса, и в то же время предоставить России гарантии ее безопасности, когда она вернется за стол переговоров».

Если бы Запад стал проводить подобный курс в той геополитической реальности, которая существовала до 24 февраля, я бы прыгал от радости. Но сегодня оптимистичные слова Макрона вызывают скорее недоумение: а он точно живет в том же самом «пространственно-временном континууме», что и все остальные?

Если нынешний курс Москвы окажется успешным, то она сможет продиктовать Западу, какие именно «гарантии безопасности» ей нужны. А о том, что произойдет при альтернативном развитии событий, недавно вполне исчерпывающе высказалась главный редактор RT Маргарита Симоньян: «Я хочу сказать, что, если мы умудримся проиграть, Гаага условная или конкретная ждет даже дворника, который брусчатку за кремлевской стеной подметает».

Перед тем, как начать крутить колесо рулетки, крупье в казино всегда громко объявляет: «Ставки сделаны. Ставки больше не принимаются. стол закрыт!» Нечто подобное произошло и в сфере евразийской политики. Ставки на переговоры больше не принимаются. Для них «стол закрыт».

Конечно, эта грустная реальность маскируется успокаивающими заявлениями некоторых политиков. Макрон ведь не одинок в своем публичном оптимизме. Вот, например, официальный представитель турецкого президента Ибрагим Калын недавно призвал Запад «не сжигать мосты» с Россией. Но этот призыв помощника Эрдогана четко делится на две части: реалистичную, в которой описывается нынешняя ситуация («мы сейчас являемся свидетелями «холодной войны 2.0» — она началась с украинского кризиса, но она наверняка продолжится по-другому — через симметричную войну, гибридную и много других типов»), и идеалистичную, в котором рассказывается об «образе желаемого завтра» («архитектура безопасности, где каждый чувствует себя частью процесса, все владеют им, никто не навязывает в иерархической системе решения, не считает других ниже по рангу»).

В реалистичную часть заявления Ибрагима Калына верится, в идеалистичную — нет.

Та «архитектура безопасности», которая сейчас по факту выстраивается, строится на попытке перекрыть кислород противнику. Запад задействовал против Москвы такие инструменты, как нефтяное эмбарго и потолок цен на нефть. Москва в ответ устами представителя РФ при международных организациях в Вене (в столице Австрии, если кто забыл, находится штаб-квартира Организации стран — экспортеров нефти) Михаила Ульянова пригрозила: «С этого года Европа будет жить без российской нефти. Москва уже дала понять, что не будет поставлять нефть тем странам, которые поддерживают антирыночный потолок цен. Просто подождите. совсем скоро ЕС обвинит Россию в использовании нефти в качестве оружия».

«Просто подождите» — для 2022 года подобные угрожающие заявления — это даже не постоянный рефрен, а тот звуковой фон, с которым нам приходится сосуществовать и утром, и вечером, и днем, и ночью.

А чего, спрашивается, ждать-то? Известно чего. Нового законопачивания лазеек, ударов и по тем, кто четко занял чью-то сторону в конфликте, и по тем, кто по старинке пытается «жить вне политики».

Глава Комитета Совета Федерации по государственному строительству и конституционному законодательству Андрей Клишас о тех гражданах РФ, которые покинули страну после объявления частичной мобилизации: «Многие из них сбежали, но продолжают работать в российских компаниях дистанционно. Можем ли мы менять закон</span в этом плане и ограничивать схемы, которые позволяют людям работать там (за рубежом), а деньги получать отсюда, и мы не можем понять, платят ли они все Налоги? Можем».

Строгие люди работают в верхней палате нашего парламента? Ничуть не более строгие, чем те, кто работает в соответствующих организациях на Западе. Тем, кто хочет узнать детали, рекомендую ознакомиться с оригиналом свежего пресс-релиза Национального агентства по борьбе с преступностью Великобритании об их мега-операции по борьбе с нарушителями антироссийских санкций в Лондоне. Там много всего трагикомичного.

Я часто думаю о том, какую прошлую историческую эпоху больше всего напоминает тот период, внутри которого мы сейчас живем. И вот какой ответ мне каждый раз выдает мое сознание (или, может быть, подсознание).

То противостояние России и Запада, которое мы имеем сейчас, можно сравнить с сильно смягченным разбавленным и «лайтовым» вариантом Первой мировой войны. Тогда тоже были «свои Макроны» — мечтатели о скором мире. Выдержка из вызвавшего огромный скандал письма бывшего главы британского МИДа, а на тот момент министра без портфеля лорда Лансдауна в газету «Дейли Телеграф» в ноябре 1916 года: «Мы не проиграем эту войну, но ее продолжение будет означать разрушение цивилизованного мира».

Тогда тоже были «свои эмбарго и потолки»: подводные лодки в массовом порядке топили корабли с продовольствием и прочими ресурсами в расчете на то, что пустые желудки и замороженные дома быстро приведут противника к капитуляции (историческая справка: привели, но не быстро).

сейчас, конечно, и продуктовая сделка есть, и подводные лодки применяются не столь масштабно (однако, как свидетельствует загадочная диверсия на «Северных потоках», все же применяются). Но есть и «плохие новости»: в момент написания письма лорда Лансдауна в мире еще не существовало ядерного оружия. Короче, в каком-то смысле Макрон очень даже прав. сейчас самое время помечтать о мирном будущем. Никакого верного способа вернуть мир в наше настоящее просто не существует.

Источник