Ночь и день в Марьинке: что творится на позициях спецназа «Ахмат»

Марьинка, как и Попасная с Бахмутом-Артемовском, стала фактически еще одним синонимом ожесточенных городских боев. Найти уцелевшие постройки в этом некогда красивом городке невозможно. Зато нарваться на вражеские мины или услышать звук приближающегося коптера ВСУ можно запросто. А еще Марьинка на протяжении долгих восьми лет постепенно трансформировалась в огромный укрепрайон ВСУ, пронизанный подземными тоннелями и ходами, словно тело — кровеносными капиллярами.

Боец «Ахмата» фото: Лина Корсак

Корреспондент «МК» побывала на позициях спецназа «Ахмат», штурмующего Марьинку, и узнала, кто противостоит нашим военным по ту сторону линии фронта, как безопаснее всего передвигаться по населенному пункту, а также что делают отступающие ВСУшники с своими ранеными и убитыми.

Попасть в Марьинку «по-светлому», как выражаются военные, то есть днем — идея не то что бредовая, но и плохо реализуемая. Беспилотники-наводчики над городом, где бои идут практически с начала спецоперации, летают роем, словно мухи. А потому шансов добраться живым и здоровым немного.

— Заезжать и выезжать будем на БТР в ночное время, — уведомили меня заранее спецназовцы. — Берите необходимые вещи для ночевки не в самом комфортабельном месте.

«Необходимые вещи», как я ни старалась минимизировать их количество, все равно в итоге обернулись рюкзаком в довесок со спальником.

— Надевайте бронежилет и шлем, поедем на броне, так безопаснее, — уже на точке сбора сообщил сопровождающий. — Если что — прыгайте с машины.

Я от греха и уточнять не стала, что подразумевается под фразой «если что». Однако, расположившись на еще не остывшем от дневной жары металле боевой машины, на всякий случай оценила возможные варианты максимально быстро покинуть бронетранспортер.

БТР, то заныривая, то выпрыгивая, ускоряясь, преодолевал неровности грунтовой дороги. Мимо проплывали пейзажи разрушенной жизни.

Разбитая дорога в Марьинке фото: Лина Корсак

«Это даже не Попасная», — вспомнила я стертый с лица земли город. Разбитые постройки, залитые лунным светом, представляли собой зловещую картину, будто из фильмов про пост-апокалипсис.

Последние мирные жители ушли отсюда давно, постоянные обстрелы ВСУ не оставили людям шансов на жизнь в родных домах. Единственными обитателями здешних мест остались брошенные собаки и кошки, покалеченные, хромые, но все еще живущие надеждой на возвращение своих хозяев.

Ехали молча. Сидящие на броне бойцы напряженно вглядывались в темноту. Мне тоже не хотелось разговаривать. Завернув в проулок, БТР остановился, и «пассажиры», разбирая личные вещи, начали спешиваться.

— Все взяли? Пойдемте за мной, — окликнул меня мужской голос. Боец, не дожидаясь ответа, подхватив мой рюкзак, устремился сквозь заросли высокой травы. Я поспешила следом. ночь предстояло провести в подвале.

— Располагайтесь, — жестом руки указывая на старенький диван, уставшим голосом предложил военный. — Где-то в четыре утра начнет работать миномет, потом их (украинский) танчик. Так каждый день. Не пугайтесь.

Военный с позывным «Раут» — хозяин этого помещения, начальник узла связи — любезно налил чай. Мы разговорились. Мужчина рассказывал про свой путь от сотрудника ГАИ до бойца спецназа «Ахмат», про «глушилки» от дронов и про раненых животных, которых он пытается лечить.

https://www.mk.ru/politics/2023/07/04/specnazovec-akhmata-na-peredovoy-stal-voennym-veterinarom-pomog-dazhe-zaycu-i-lise.html

Как и говорил «Раут», утром начал работать танк. Стены подвала отзывались на каждый залп легким содроганием, но еще не проснувшийся организм всячески отказывался реагировать на шум. Но комната вновь наполнилась людьми и стало понятно, что надо вставать.

— Ну что, пойдемте, погуляем? — спустя пару часов предложил мне «Архангел» — командир снайперского отряда.

На улице уже стояла невыносимая жара. Мы шли мимо разрушенных опустевших домов. Среди руин местами можно было заметить следы былой жизни. Сгоревшие гражданские машины, велосипеды, хозяйская утварь, детские игрушки.

Разваленный дом фото: Лина Корсак

А еще цветы, распустившиеся во дворах. Ярко-розовые, белые, желтые бутоны словно пытались прикрыть собой нелицеприятный вид жилищ.

— Смотрите под ноги, чтобы на мину не наступить, — предупредил военный. — И над головой. Днем беспилотников особенно много. Хотя, если что, вы их, скорее всего, услышите. Особенно «камикадзе» — они визг такой мерзкий издают, ни с чем не спутать.

Так постепенно мы дошли до позиции командира штурмового отряда спецназа «Ахмат» с позывным «Шустрый». молодой, невысокий, с густой черной бородой мужчина, несмотря на бессонную ночь, выглядел вполне бодро. естественно, главным моим вопросом к нему было — как ВСУ до сих пор удается удерживаться в городе?

«Шустрый» отвечает, что основная сложность ведения боевых действий в Марьинке заключается в том, что противник к боевым действиям готовился не один год. Под разрушенным до основания городом, как рассказывает военный, находится практически еще один «город». Под жилым массивом ВСУ на протяжении многих лет оборудовали хорошо укрепленные, сообщающиеся между собой ходы, в которых сейчас, подобно крысам, отсиживается противник.

Руины Марьинки фото: Лина Корсак

— Мы штурмуем, они обороняются, — объясняет Шустрый. — По военной науке, у обороняющейся стороны всегда есть преимущество. Но ничего, мы продвигаемся понемногу.

Подземные позиции ВСУ настолько хорошо укреплены, что артиллерийские удары не наносят им особого вреда. Приходится прибегать к различным уловкам, чтобы выманить противника из подземелья. Порой просто штурмовать, как говорят сами бойцы — «внаглую». Подходить двумя-тремя группами к одной позиции.

— По-другому никак, — признается спецназовец. — Противник ведет себя очень агрессивно, и лишь когда чувствует наше превосходство, отодвигается назад. При этом не обременяя себя ранеными и убитыми. Кто не может самостоятельно уйти, так и остается в подземелье.

«Шустрый» рассказывает, что за те несколько недель, которые он находится на данном направлении, уже понял, что украинцев здесь практически нет. Против «ахматовцев» и их их соседей воюют иностранные наемники. Бойцы находили документы граждан Германии, Польши, ряда других европейских стран.

— Среди «двухсотых» (убитых) нам попадались и чернокожие, — продолжает командир. — Грузины встречались и даже представители так называемой «Ичкерии».

Подтверждением того, что нашим военнослужащим на этом направлении противостоят преимущественно наемники, служит и оружие, которое находят бойцы на брошенных вражеских позициях. Все оно иностранного производства, за редким исключением можно встретить экземпляр с надписью «зроблено в Украiни».

фото: Лина Корсак

«Шустрый» говорит, что несмотря на то, что западные наемники — профессионалы, прошедшие не один конфликт, они как люди, воюющие за деньги, всегда будут уступать тем, кто осознает истинную цель борьбы. Ведь даже на таком тяжелом и опасном военном поприще, как штурм, не всегда решающую роль играет физическая подготовка или опыт. Хотя все бойцы спецназа «Ахмат» перед отправкой в зону спецоперации проходят обучение в Российском университете спецназа в Гудермесе, и приезжают уже подготовленными специалистами. Однако главное, по мнению «Шустрого» — это все же внутренний настрой.

— Если у человека есть боевой дух и понимание, зачем он здесь, то он сможет быть хорошим бойцом, — уверенно произносит командир. — Мы пришли сюда, чтобы на нашей земле не было грязи, которую пытается распространить Запад, чтобы наши дети росли с правильными ценностями. И ради этого мы доведем начатое до конца.

Источник